Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Увидев меня, защитники крепости – было их довольно много, около четырехсот – вскочили на коней. Какой-то юноша подвел мне черного жеребца с развевающейся гривой. Я вскочил на коня. Я не понимал, что происходит и зачем я это делаю, но человек, сидящий во мне, знал, что все идет как надо и именно так и следует поступать. И не я, а тот, кем я был в тот момент, рукой в железной перчатке дал отмашку своим воинам и первый тронул коня. По трое, цокая копытами коней по мосту, защитники выехали из крепости и построились в каре, лицом к противнику. К ним присоединились и те, кто спасся от преследования. Только один всадник остался в стороне, и я подъехал к нему. Точнее, к ней, потому что это была та самая девушка из моего сна. Первого сна. Ее волосы развевались на ветру, ноздри трепетали, глаза горели странным огнем. Меня охватил восторг. Я бы стоял и стоял, глядя на нее. Но человек внутри меня повелительным жестом указал ей на крепость. Женщине не место на поле боя. Она отрицательно мотнула головой. Теперь, когда я, ее муж, был с ней, она собиралась драться. Наравне с ним, против общего врага. Слева у нее свисал меч, и рука лежала на рукоятке. Но я, точнее, тот, кем я был тогда, обладал более сильной волей. К тому же я любил эту женщину и не хотел рисковать. По моему знаку несколько воинов нехотя отделились от общей массы, окружили женщину плотным кольцом, а один из них взял ее коня под уздцы.
Уверившись, что она под надежной охраной, я повернул коня и встал во главе отряда. Вынул свой меч из ножен, указал им в сторону поля и тронул коня. Сначала мелкой рысью, постепенно переходящей в галоп, отряд понесся навстречу врагу. В голове отдавался ровный гул от конского топота, от лязга оружия. Нервы, напряженные до предела, вибрировали, перед затуманенным взором проносились картины предстоящей жестокой рубки, и воображаемый запах крови возбуждал.
Ворвавшись в строй преследователей, я принялся крушить налево и направо, сквозь забрало ощущая на лице капли чьей-то горячей крови. Ругань, вопли и хрип поверженных и торжествующий рык побеждающих, обрывки молитвы, хруст ломающихся костей, ржание умирающих коней, отрывистые приказы, скрежет мечей – все смешалось в единой страшной симфонии битвы. Пот струился, смешиваясь с кровью, грудь тяжело вздымалась, а тренированная рука безостановочно молотила, пронзала, колола, отбивала чужие удары и снова нападала, стараясь нанести смертельный удар как можно точнее. Но вдруг я почувствовал, что холодная сталь, направленная чьей-то не менее искусной рукой, вонзилась мне в бок. В то место, где кольчуга была наиболее уязвимой. Я замер, пытаясь осознать новую реальность. Я не мог оторваться от хищных торжествующих глаз противника, сверкавших за забралом. В этих глазах я читал свою смерть, но почему-то ненависти внутри не было. И страха не было. Огромное удивление. Вот что я чувствовал. И еще мне хотелось, чтобы боль поскорее отпустила…
А потом всадник вытащил свой меч, и я стал валиться на бок. Тут я увидел девушку с волосами цвета меди… Она бежала ко мне через битву, через трупы, кровь и смрад, и все расступались перед ней…
7
Утром этот сон не забылся. Как и предыдущий. Следовало ли считать, что сны, снившиеся мне в последнее время, – вещие? Как отличить вещий сон от простого? И вообще, сны ли это были? Слишком уж реалистично все выглядело. Но с другой стороны, чем еще могло это быть, если не сном? И как было связано с нашим расследованием? Некоторое время я размышлял, лежа в постели, но потом встал. У меня были более актуальные темы для размышления. За завтраком я уже думал над тем, рассказать ли Параманису о первом посещении конспиративной квартиры кем-то неизвестным или ограничиться только рассказом о втором посещении и показом подброшенной записки? Проинформировать ли шефа об интересе, проявленном преступным сообществом, или разобраться с ними в одиночку? Самому? Это было важно, потому что в три часа дня истекал срок, предоставленный мне для размышлений, и я должен был явиться к памятнику поэту для того, чтобы сообщить свое решение. Предстояло также решить, проинформировать ли доктора наук о жучках, которые я нашел в квартире, и о старике, встреченном мною у «Елисеевского». С учетом складывающихся обстоятельств, видимо, стоило рассказать обо всем без утайки. Я чувствовал, что наступает важный этап в деятельности нашей группы. Но с другой стороны, я рисковал, что он сразу же догадается об моих отношениях с Маргаритой. Хотя я подозревал, что он и так знает об этом. Но молчит, потому что мы никому в общем-то не мешаем. И даже помогаем, ведь, оставаясь ночью здесь, мы как бы держим квартиру под круглосуточным наблюдением.
– Как мне поступить, а, Багира? – поинтересовался я у котенка.
Багира подняла голову от блюдца с кормом и своим проникновенным взором посмотрела на меня. Облизнулась, взглянула на блюдце, снова посмотрела на меня, на этот раз мельком, и окончательно вернулась к завтраку. Или она не знала, как поступить, или завтрак для нее был дороже, чем проблемы хозяина.
Я вздохнул и сверился с часами. Восемь часов. Пора было будить Маргариту. Встав, я двинулся было в холл, но тут во входной двери щелкнул ключ, дверь распахнулась, и на пороге возник Параманис. Снаружи, видимо, шел снег. Шапка и воротник пальто были запорошены снегом, и перчаткой он стряхивал его, одновременно оглядывая меня. Закончив отряхиваться, он вошел и закрыл дверь. Я молча стоял в холле. Теперь уж при всем желании отрицать наши отношения с Маргаритой было бы невозможно.
– Доброе утро, Максим, – поздоровался шеф. – Вижу, вы уже прибыли. Или спали тут?
– Спал тут, – признался я.
Он кивнул, снял пальто и шапку, аккуратно повесил их на вешалку.
– Один?
– Нет.
– С Маргаритой?
– Да.
Он снова кивнул, по-моему одобрительно, вытащил из кармана расческу и быстро провел ею по своим длинным поэтическим волосам.
– Ну что ж. Я не против любви. Если она не мешает работе, – усмехнулся он.
– Правда? Удивительно любезно с вашей стороны, Владислав Павлович. Может, пойдем на кухню? Я угощу вас чаем. И изложу кое-какие мысли. В связи с кое-какими событиями…
– Какими такими событиями? – насторожился Параманис.
– Вы идите на кухню. Я сейчас разбужу свою даму и приду.
Он сунул расческу себе в карман, как всегда предварительно дунув на нее, и, помедлив секунду, все же подчинился моей просьбе. Я же скользнул в спальню, плотно закрыл за собой дверь и потряс Маргариту за плечо:
– Проснись, милая… К нам приехал ревизор.
Она застонала, махнула на меня рукой и перевернулась на другой бок. Плечо соблазнительно оголилось, но я переборол искушение.
– Марго, Параманис явился. Он на кухне. И он знает о нас с тобой. Так что вставай, тихо сделай свои дела и минут через двадцать заходи к нам. Твой завтрак я приготовил. А я пойду отвлекать его умными разговорами.
Я поцеловал ее в макушку и выскользнул из спальни. Она меня явно слышала. В этом я был уверен. Марго и так просыпалась примерно в это время. Появившись на кухне, я с удивлением констатировал, что Параманис гладит Багиру, щекочет ей подбородок, а та кокетливо жмурится. И мурлычет. Это было то еще зрелище.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
