Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Подошел Деничка и сказал, что если у меня есть время и желание, то я могу проводить Надю в крематорий.
– Ну конечно, – сказала я.
Я не брошу его в этот день. Такой день у человека бывает раз в жизни. Я подставлю плечо. Тогда его ноша будет не столь тяжелой.
«Если у тебя есть время»… Деничка деликатен, как всег–да. Деликатный человек – тот, который может проникнуть в чужие интересы и поставить их вровень со своими.
Чем больше я узнавала Деничку, тем больше он мне нравился.
Я села в похоронный автобус. Скамейки вдоль стен, как в учебном самолете. Гроб – на полу, сдвинут вправо. Автобус походил на маленький прощальный зал. Деничка сел рядом со мной.
Народу было немного. Лавка напротив – пуста, потому что гроб сдвинут в эту сторону и некуда поставить ноги. Не опустишь ведь ноги на гроб. Единственное удобное место – в углу. Там сидела грудастая брюнетка и смотрела перед собой. Выражение лица у нее было очень хорошее, соответствующее моменту. Она была далеко, в светлой искренней печали. Карий бархат глаз, персиковая нежность кожи. Нос – великоват, но он не мешал. Он был ни при чем. Главное – чистота молодой души, не искореженной жизненным опытом.
Тронулись. Путь был неблизкий, через всю Москву. Видимо, в близлежащих крематориях все время было занято. Заранее ведь не запишешься.
Деничка тихо рассказывал мне, когда у Нади появились первые признаки болезни. Мы не виделись с ним пятнадцать лет. И до этого встречались крайне редко. Строго говоря, мы были с ним почти не знакомы, если не считать телефонных звонков. И вместе с тем – никого я не знала и не чувствовала так близко, как этого мужчину-ребенка, осиротевшего и потерянного.
Деничка сидел в спортивной шапке, натянутой на уши. Точки глаз под линзами очков смотрели одиноко и затравленно. Одинокие точки. Мне хотелось взять его за руку, чтобы перекачать в него немного своей энергии. Но я стеснялась. Не так поймут.
Деничка тихо рассказывал о первой операции, на которую они с Надей пошли легко и почти с воодушевлением. Казалось, немного мучений – а дальше здоровье и прежняя жизнь. Но через полгода после операции обозначился рецидив и встал вопрос о новой операции. И вот тогда их обоих охватила паника. Голова ведь не ящик, который можно вскрывать раз за разом… Они собрали все силы и пошли на вторую операцию. А потом понадобилась третья… Неизменный вопрос: ЗА ЧТО? И выясняется – ни за что. Такая твоя участь.
У Денички на щеку выползла одинокая мутная слеза. А Надя с равнодушным мертвым лицом в цветах, как невеста, под крышкой гроба, на холодном полу.
Мне мысленно захотелось проводить Надю, сдать ее в руки вечности. А потом поехать с Деничкой к нему домой, налить полную ванну горячей воды, раздеть его и усадить в горячую воду. Пусть отмокнет и отогреется. Он будет сидеть долго, пока из него не выйдет его внутренний холод.
Мы молчали. Каждый думал о своем.
Деничка наклонился ко мне и тихо сказал:
– Извини, пожалуйста, я должен уделить немного внимания Карине.
– Ну конечно… – согласилась я.
Я знаю, что во время высоких приемов хозяин по протоколу уделяет время важным гостям, переходя от одного к другому.
Деничка решил подойти в Карине, но не знал, как это сделать. Она сидела в противоположном углу за гробом, и попасть к ней можно было только ползком по лавке. Деничка так и сделал. Он обошел гроб со стороны кабины водителя, встал на скамейку коленями и пополз к Карине, передвигаясь на кистях и на коленях. Я с удивлением смотрела, как ловко он переступает руками. Как в мультфильме. Его лицо было приподнято, обращено в сторону Карины и светилось, как люстра Большого театра. Глаза, как казалось, вы–двинулись вперед от нетерпения. Счастливый волчонок полз и звенел от внутренней музыки.
Брат Нади, седой, но крепкий мужик, наклонился ко мне и задал вопрос о разделе имущества. Видимо, знал, что я юрист. Я грамотно и обстоятельно стала отвечать на его вопрос. А Деничка полз. А Надя – под крышкой.
Наконец Деничка добрался и опустил ноги. В углу было место для ног. Он что-то шептал Карине на ухо. Карина слушала и реагировала только уголками губ.
Наверное, он шептал ей о том, что они вернутся домой и в четыре руки вымоют полы, чтобы смыть следы чужого страдания и угасания. Карина – молодая и сильная, вымоет полы не шваброй, как это делала бы я, а руками и тяжелой тряпкой, крепко прижимая тряпку к полу.
Автобус остановился перед крематорием. Крематорий был выполнен из бетона, как все современное строительство. Неподалеку виднелась деревня, и солн–це светило по-деревенски – просторно и простодушно. Ему здесь ничего не мешало. Надвигалась весна. Еще одна весна в моей жизни.
Подкатил второй автобус. Из него стала выходить основная масса провожающих – друзья Нади и Денички, ученые-шестидесятники.
Поношенные лица, поношенные одежды. На фоне яркого неба и снега они выглядели как кучка человеческого хлама. Но глаза – молодые. Они, наверное, не заметили, что постарели.
Ко мне приблизилась одна из них, в джинсах. Студент–ка, пожилой курс.
– Меня зовут Света, – представилась она. Я ждала отчества, но его не последовало. – Я работаю с Денисом в одной лаборатории.
У Дениса, между прочим, тоже есть отчество. Ну да ладно.
– Мы знаем, что Денис разговаривал с вами по телефону…
Я кивнула. Значит, приходил и докладывал. Делал достоя–нием общественности.
– Вы знаете, он просто расцветал после ваших бесед… Он становился совершенно другим… Вы ему очень помогали. Спасибо вам от нас всех.
– Пожалуйста…
Мы замолчали. Свете что-то мешало.
– Извините… – решилась она. – Но вы не могли бы и дальше разговаривать с нашим Денисом?
Я сделала плавный жест в сторону Карины. Карина стоя–ла в трех шагах, подставив лицо солнцу. Южные люди особенно скучают по теплу.
Света посмотрела в сторону Карины, подумала и сказала:
– Это совсем не то…
– Ну почему же? – спокойно возразила я. – Она может дать гораздо больше.
– Вы меня не поняли.
– Поняла.
Химия и физика. Интеллект – это химия. Химиче–ские процессы в мозгу. А тело – физика. Ее груди как тугие шары. Она может родить ему ребенка, и Деничка познает чудо отцовства.
А поговорить… Подумаешь… Можно и не говорить.
Подошла наша очередь. Точнее, очередь Нади.
Зал крематория с высокими потолками, наподобие церковных. Женщина – ритуальный работник, тактично руководила прощанием.
Света подошла к гробу, наклонилась к уху Нади и стала что-то нашептывать. Что она говорила? Может быть, успокаивала: все проходит хорошо, много цветов и людей, Надя в гробу выглядит замечательно… Может быть, убеждала Надю не волноваться за оставшихся. Денис ухожен и присмотрен. Не пропадет.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
