— А ты?
— Делайте, что говорю! У вас десять минут на то, чтобы добраться до нее. И еще, пусть кто–то займется Сашкой–Матьяшем, он опасней, чем может показаться.
Наконец–то они послушались меня и торопливо побежали к западному флигелю, где находилась алхимическая лаборатория, а также жилые покои Ворона. Проводив взглядом ребят, я остался один. Минуты текли невыносимо медленно, напряжение возрастало, все мысли были сосредоточены на том, что ждало впереди. Когда положенный срок истек и Макс с девчонками, вероятно, уже достиг покоев Эржи, я вскочил на ноги, перепрыгивая через три ступеньки, помчался вверх по лестнице. Мой маршрут пролегал мимо зала советов, и, хотя времени оставалось в обрез, я все же забежал под его своды, прихватив один из украшавших его стены мечей. Кроме Эржи с сыночком в замке находились и другие наши враги, встречаться с которыми лучше было с оружием в руках.
Небо за окнами сделалось темно вишневым, помещения замка окутал зловещий красноватый полумрак. Для того чтобы выйти на открытую галерею, требовалось пройти сквозь большую комнату, основной приметой которой была громадная изразцовая печь, украшенная гербами Корвина–Силади. Пересечь комнату незамеченным было невозможно – возле очага возился с дровами один из прислуживавших Эржи цыган. Я крепче сжал рукоять меча:
— Обернись!
У цыгана оказалась отменная реакция. Еще не сообразив, что происходит, он молниеносно повернулся на звук голоса, взмахнул кочергой, парируя мой удар. Время работало против меня, я не мог задерживаться здесь, разбираясь с этим типом, а потому сразил его приемом, техника выполнения которого, похоже, пришла ко мне из прошлой жизни. Еще несколько шагов, и вдруг из двери выскочил второй, яростно размахивавший громадным топором цыган. Я каким–то чудом сумел отпрыгнуть в сторону, едва не потерял равновесие, а потом вновь ринулся в атаку.
Металл с глухим стуком ударился о металл, посыпались искры… Заорав, цыган замахнулся своим топором, с явным намереньем разрубить меня надвое. Возможно, так бы оно и случилось, но в последний миг я все же сумел проскользнуть у него под рукой. Это был неравный бой, цыган оказался очень серьезным противником, но терять мне было уже нечего. Моя жизнь больше не принадлежала мне, остался только долг, который следовало исполнить любой ценой.
Я перестал быть собой, став Владом Дракулой – его сила, отчаянная храбрость и виртуозное владение оружием передались мне, меч в руке превратился в смертоносную молнию. Еще миг, и путь вперед был свободен. Бросив ставшее ненужным оружие, я выбежал из комнаты.
Галерея, а затем и лесенка, ведущая на стену замка, остались за спиной, впереди возникла круглая, увенчанная фигурой рыцаря башня. Связка ключей по–прежнему была со мной, и я без проблем открыл ведущую внутрь дверцу. Однажды вместе с Максимом мы уже проделали этот путь, но теперь стоявшая передо мной задача оказалась намного сложнее. Почти стемнело, черно–красное небо нависло над шпилями замка, словно накрыв его окровавленным саваном, видимость ухудшалась с каждой минутой, к тому же начал накрапывать дождичек. И все же главная проблема была во мне самом – бой с цыганами здорово измотал меня, легкое головокружение напоминало о потере крови. Маленькая, но смертельная ранка продолжала потихоньку забирать мою жизнь…
Отчаянно скрипели ветхие ступени под ногами. Подъем давался нелегко, но самое трудное еще ждало впереди. Наконец, я достиг круглой комнаты под крышей башни, вылез в одно из окон и оказался на узеньком мостике, опоясывавшим строение. Ветер бил в лицо, бросая пригоршни дождевых капель, далеко внизу расстилался окутанный темнотой пейзаж, и только вершины далеких гор еще розовели под последними лучами солнца. Цепляясь руками за тоненькие металлические перильца, я подошел к лесенке, ведущей на вершину башни. Где–то над головой маячила огромная, особенно жутко смотревшаяся в таком непривычном ракурсе статуя рыцаря – хранителя замка. Головокружение усилилось, и мне с трудом удалось устоять на ногах. Мелькнула скверная мыслишка о том, что я, пожалуй, переоценил собственные силы и вряд ли сумею подняться по крутому скату до самой вершины башни, но эти сомнения длились всего несколько секунд. Только завладев сердцем Ворона, я мог спасти жизни ребят, а черное сердце злодейки наверняка находилось внутри огромной статуи. Как иначе можно было растолковать слова Эржи о том, что пока ее сердце спрятано в груди покровителя, всегда есть шанс вернуться? В этом сердце была и ее сила, и ее слабость…
Пальцы до боли сжимали шершавые скобки–ступени, с каждым метром подъема воздух становился все гуще, вокруг запрыгали маленькие молнии электрических разрядов. Еще шаг, еще… Из последних сил, вопреки всему… Это было похоже на чудо, но я все же поднялся к основанию статуи, и теперь до заветной цели оставалось всего лишь несколько метров.
Вокруг происходило нечто странное – небо то темнело, становясь багрово–черным, то вспыхивало яркой лазурью. Там, в нашем измерении, сейчас был день, светило солнце, пели неугомонные, радовавшиеся весне птицы, а в мире Ворона царил зловещий мрак ночи. Цепляясь за приваренные к скульптуре скобы, я продолжил подъем. Вскоре волшебный купол, разделяющий реальности остался позади, и передо мной возникла до боли знакомая картина – наш экскурсионный автобус на площадке у замка, группки туристов, стремившихся поскорее «щелкнуть» историческую достопримечательность, трубы химического завода… Все это было рядом, очень, очень близко, но я знал, что вижу наш мир в последний раз.
К счастью, здесь совсем не было ветра, поэтому я без проблем поднялся к груди статуи и принялся рассматривать металлические пластины, из которых был сделан рыцарь. Так и есть – слева, там, где должно было находиться сердце, пластинки немного разошлись в сторону, образуя глубокую щель. Покрепче ухватившись одной рукой за скобу, я просунул пальцы в узкое отверстие. Разъеденный коррозией металл оказался податливым и непрочным – еще одно усилие, и кусок пластины, отскочив от статуи, полетел вниз. Я едва не последовал за ним, но все же сумел сохранить равновесие, удержаться на груди великана. Просунув руку внутрь скульптуры, мне удалось нащупать какой–то небольшой предмет. Радость захлестнула душу – похоже, старанья не были напрасны, и я нашел то, ради чего совершил этот опасный подъем.
— Вот оно – сердце Ворона. Теперь ты в моих руках, Эржи! – на ладони лежал небольшой расшитый золотом замшевый мешочек, содержимое которого трудно было определить на ощупь, однако я ни на секунду не сомневался, что именно находилось в нем.
Пришло время спускаться вниз. В мире Ворона уже настала ночь, солнечный свет мерк, а вместе с ним уходила и надежда. Я хотел жить, я очень, очень хотел жить, но, увы, это было абсолютно несбыточное, невыполнимое желание. Спуск, на удивление, оказался легким и словно прошел мимо моего рассудка. Ощущение реальности вернулось только тогда, когда я уже находился внутри башни, спускаясь по скрипевшим под ногами ступеням. Вот и покои замка – комнаты с высокими сводчатыми потолками, бесчисленные лесенки и галереи, окна с разноцветными круглыми стеклышками, образующими простенький узор… В какой–то момент меня охватило равнодушие, хотелось все бросить, забыть и просто ни о чем не думать. Но сердце Ворона еще не было уничтожено, а борьба – не закончена. Собрав последние силы, я пошел вперед.
