—В этих стихах нет ключевых слов... — сказала она с горечью.
—Нам не за что зацепиться, чтобы идти вперед, — заметил Курчавый.
—Более того, — подхватил Каланча, — авторы первого стиха даже не знали, куда подевалась статуя Зевса. Это полный тупик.
—Ты вечно ноешь, израильтянин, — скривился Винни Пух. — После всего, что они сделали, неужели у тебя нет веры в Волшебника и Охотника?
—Я верю только в реальные цели, — огрызнулся Каланча.
—Джентльмены, прошу вас, — вмешался Волшебник и обратился к Каланче: — Это пока не полный тупик. Близкий, но не полный. Стихи о Зевсе и в самом деле разочаровывают, поскольку в них нет указания на местоположение фрагмента.
—Но стихи о храме Артемиды — богине охоты и сестры Аполлона — ясно указывают на местоположение фрагмента Солнечного камня.
—Здесь говорится, что, благодаря многовековым усилиям ее жрецов, фрагмент Артемиды никогда не покидал поклонников культа Амон-Ра. Тут даже дается точное местоположение фрагмента. К сожалению, это означает, что он находится в руках наших европейских соперников.
— Что вы имеете в виду? — спросил Небесный Монстр. —Я не знал, что культ Амон-Ра до сих пор существует. Я думал, что его давным-давно нет. Что это за «самый высокий храм» и где он находится?
— Послушай, Небесный Монстр, — сказал Волшебник. — Культ Амон-Ра еще как существует. Это самая распространенная современная религия.
— Религия? — удивился Большеухий. — Какая?
— Культ Амон-Ра, мой друг, — это римская католическая церковь, — ответил Волшебник.
— Вы говорите, что католическая церковь — моя католическая церковь, церковь, в которую я хожу всю свою жизнь — это культ Солнца? — недоверчиво спросил Большеухий.
Он был настоящим ирландцем, а следовательно, и истинным католиком. Большеухий оглянулся на Уэста — тот молча кивнул, словно это была самая очевидная вещь на свете.
— Шутите, — сказал Большеухий. — Я тоже читал «Код да Винчи». Книга забавная, излагает конспиративную теорию, но это совсем не то.
Волшебник пожал плечами.
— Хотя обыкновенные прихожане этого не знают, но на самом деле католическая церковь - слегка завуалированная реинкарнация древнего культа Солнца.
Волшебник начал загибать пальцы.
— Рождение Девой Христа — прямой пересказ египетской легенды о Горе. Только имена изменены. Взгляните на облачения католических священников, расшитые коптским крестом. Но две тысячи лет назад, прежде чем символ стал коптским крестом, это был египетский символ — анкх, означавший жизнь. А серебряная тарелка на любом католическом алтаре? Она сделана в форме сияющего золотого Солнца. А что такое ореол? Солнечный диск. Поезжайте в Рим и посмотрите вокруг. Взгляните на обелиски — символы поклонения Солнцу. Все они указывают на божество. Это подлинные египетские обелиски, перевезенные в Рим из Египта папой Сикстом V. Они стоят в городе перед каждой крупной церковью, в том числе и перед собором Святого Петра. Обелисков в Риме больше, чем в любом городе мира, включая и египетские города! Скажи мне, Лайэм, какое слово ты говоришь в конце молитвы?
—Аминь, — сказал Большеухий.
—Аминь — это просто другой способ произнесения слова Амон. Каждый раз, когда ты молишься, Лайэм, ты упоминаешь самого могущественного бога древнего Египта — Амона.
Большеухий широко раскрыл глаза.
— Не может быть...
Зоу повернула разговор в нужное русло.
—Но в стихе об Артемиде говорится, что фрагменту поклоняются каждый день в самом высоком храме. Если то, что вы говорите, верно, то самый высокий храм римской католической церкви — это собор Святого Петра в Ватикане.
—Я тоже пришел к этому выводу, — сказал Волшебник.
—Добро пожаловать к проблеме номер один! — сказал Уэст. — Если фрагмент Артемиды находится в соборе Святого Петра, то он может быть где угодно. Собор гигантских размеров — там может уместиться семь футбольных полей, под зданием находится целый лабиринт могил, склепов, комнат и туннелей. Фрагмент может быть выставлен в подземной часовне, и там ему каждый день поклоняются высшие церковные чины. Его могли вмонтировать в пол главного зала собора или замуровать на глубину двадцати футов. Разыскивать золотой трапецоид в соборе — все равно, что искать иголку в стоге сена. На это уйдут годы, а их у нас нет.
— А вторая проблема? — спросила Зоу.
Ей ответил Волшебник.
— Фрагмент Зевса. Как ты и сказала, этот стих нам ничего не дает. Мы не знаем, где он находится. В нашем распоряжении лишь расхожие легенды.
В комнате повисло молчание. Такого поворота они не ожидали. До сих пор текст Каллимаха вел их в нужном направлении. Никто из них не думал, что впоследствии он может их подвести.
— И что нам делать? — спросила Зоу.
— Есть одно решение, — мрачно сказал Уэст. — Но прибегать к нему мне бы не очень хотелось.
— Что это?
— Нам потребуется сторонняя помощь, — сказал Уэст. — Помощь самого эрудированного эксперта. Этот человек посвятил Солнечному камню всю свою жизнь. О семи чудесах света он знает больше всех на земле.
— Похоже, нам следовало проконсультироваться с этим парнем десять лет назад, — сказал Курчавый.
— Мы бы сделали это, если бы могли, — ответил Волшебник, — но этот человек... неуловим. К тому же он психопат, клинически нездоровый.
— Кто он такой? — поинтересовался Небесный Монстр.
— Его зовут мулла Мустафа Саид... — сказал Уэст.
— О нет, это невозможно представить... — произнес взволнованно Каланча, удивленно глядя на командира.
— Черный монах Кабула, — выдохнул Винни Пух. Видя, что не все поняли, что так поразило товарищей, Уэст пояснил:
— Саид — по происхождению саудовец, он связан с десятками исламских фундаменталистских террористических группировок, располагающихся в Пакистане, Судане и Афганистане. Там до 11 сентября 2001 года он был под защитой «Талибана». Квалифицированный мулла, преподает ислам фундаменталистам.
— Он убийца, — воскликнул Каланча, — он повинен в смерти по меньшей мере двенадцати агентов «Моссада». Саид вот уже пятнадцать лет числится в особом списке. Туда внесены имена террористов, которых разрешалось расстреливать любому агенту «Моссада», где бы он их ни встретил.
— Если «Моссад» не может его найти, то как мы его разыщем, да еще и за такое короткое время? — удивилась Зоу.
Уэст глянул на Каланчу и сказал:
— О, «Моссад» знает, где он находится. Просто он не может к нему подобраться.
Крепко сжатые губы Каланчи подтвердили его правоту.
— И где же он тогда? — спросил Винни Пух.
Уэст обернулся к Каланче.
