17 % геев едят и/или натираются фекалиями партнера.
12 % ставят себе либо партнеру клизмы.
КАЖДЫЙ ГОД
среднестатистический гей занимается оральным сексом с разными мужчинами, а их бывает от 20 до 106 человек, он глотает сперму около 50 раз, около 72 раз занимается сексом в задний проход и пробует фекалии 23 мужчин.
Большинство сексуальных контактов у них случается в состоянии алкогольного опьянения или под воздействием наркотиков во время ОРГИЙ.
В сексуальные игры геев обязательно входят: минет, золотой душ и тыканье.
Гомосексуалисты – это 3–4 % всех больных гонореей и 60 % сифилисом, причем 17 % клинические. А ведь они составляют лишь 1–2 % всего населения. От 25 до 33 % геев – алкоголики.
Я разворошил ботинком кучку разбросанных по полу листов. Со всех этих разрозненных листовок на меня глядела ненависть.
Стини валялся на полу, победоносно улыбаясь.
Я невольно прошептал:
– Да ты сумасшедший.
Он выглядел утомленным.
– Нет, я не сумасшедший. – В голосе его появились железные и нравоучительные нотки. Он принялся проповедовать: – Содом и Гоморра и примыкающие к ним города вверглись в пучину порока, их жители возжелали запретной плоти. Участь этих городов послужила примером праведного гнева божьего, и теперь они горят в вечном огне. Ты обязан покаяться, Рильке. Конечно, тебе не стоит и мечтать о том, чтобы восседать одесную Господа, но с помощью хорошего покаяния, возможно, тебе удастся смягчить Его гнев. Иначе гореть тебе вечным пламенем в аду.
– Спасибо за совет.
Я и раньше знал о пресвитерианском немилосердном Боге, которому поклонялся Стини, но не придавал этому особенного значения, а тем более не подозревал, что один из его апостолов когда-нибудь кинется на меня. Меня настигла фетва гомофоба. Стини продолжал свою проповедь:
– Месть в руках моих, говорит Господь. – Жестокость Ветхого Завета дополнялась нашим с ним общим акцентом Западного побережья. – Библия говорит нам: если мужчина ложится с мужчиной, как с женщиной, оба они вызывают отвращение! – Бомбы к сбросу. – Такие достойны смерти, да умоются они собственной кровью. Они согрешили, и потому я ненавижу их. Ты должен пасть на колени и молить Господа о прощении!
– Ты, кажется, говорил, что покажешь мне здесь что-то про Маккиндлесса.
Стини молча смотрел в одну точку, высоко на стене. Я старался говорить сурово:
– Ты что, хочешь пополнить ряды мучеников?
Он потряс головой.
– Ты говоришь как папист, Рильке. Джон, как и я, был воспитан в страхе перед Господом, но если я выбрал праведный путь, то он встал на тропу дьявола.
– К чему ты клонишь?
– Его обуяла жажда наживы и плотских утех.
– Не хочется тебя перебивать, но этим страдает весь мир. Что ты знаешь о Маккиндлессе?
– Он был грешник.
– Эй, Стини, признайся, это не ты случайно…
– Нет, Господь сам пришел за ним. Теперь он корчится на дне огненного озера.
– Ну и слава Богу. Но ты ведь узнал эту нэцкэ вчера? Что она тебе говорит?
– Я видел ее в его доме. Он был извращенец. Дегенерат. Разве тебе до сих пор не понятно, что грешникам не дано царство Божие. И не надейся. Царство Божие недоступно ни распутным, ни идолопоклонникам, ни прелюбодеям, ни женоподобным, ни тем, кто спит с мужчинами. А также ворам, алчущим богатства, пьяницам, кутилам и вымогателям.
– Да, вам есть, где развернуться. А еще почему он тебя раздражает?
– А ты видел его библиотеку?
– Да, видел. Хорошая коллекция.
– Так и знал, что ты это скажешь. Но это мерзость, это унижение Бога.
– Ближе к делу.
Я двинулся на него, и он съежился.
– Джон помогал Маккиндлессу приобретать много книг. Я был против. Я продаю только праведные книги. Джон – грешник. Но однажды я все же оказался пособником. Книга была дорогая, и мною завладела жадность. Я тоже грешник. Но не такой, как Джон. Маккиндлесс пришел к нам, и в руках у него была эта штука.
– Нэцкэ?
– Да, он крутил ее в руках, словно это была какая-то обычная вещь. Он распаковал книгу у меня на глазах. Стал, не стыдясь, листать страницы, внимательно разглядывал каждую иллюстрацию.
– То есть ты однажды продал ему книгу?
– Джон продал. А я достал ее для него, я нарушил все свои правила. Я кающийся грешник, я падаю ниц и молю Господа о прощении.
– И значит, ты больше ничего не знаешь о Маккиндлессе?
Стини на глазах постарел и погрустнел:
– Мне достаточно того, что я знаю. Мой брат всегда был слишком мирским человеком. Преходящее было для него важнее вечного. Но он никогда раньше так страшно не грешил, а этот человек испортил его.
– Маккиндлесс?
– Он был клиентом Джона. Они с ним быстро снюхались. И были очень дружны несколько лет.
– Тогда зачем ты меня сюда притащил?
– Я обрадовался, когда узнал, что Маккиндлесс умер. Я надеялся, что Джон отречется от своего прошлого и выберет наконец спасение. Но когда ты пришел вчера в бар, я подумал, что ты один из них. Я так быстро ушел вчера, потому что понял: теперь ты хочешь испортить моего брата. Я возненавидел тебя. А когда ты пришел сюда сегодня, я вдруг осознал, что это неспроста. Господь пожелал через меня исполнить свою волю.
– М-да, кажется, Господь передумал и позволил мне еще пожить немного.
Стини потер лицо свитером:
– Да, пути Господни воистину неисповедимы.
14. Ростки порока
Я сидел в фургоне, неподалеку от магазина Стини, и размышлял, что делать дальше. Все было просто и ясно. Сдаться. Я вынул из «бардачка» мобильный и включил его. Раздался сигнал, и в углу дисплея загорелась лампочка. Всегда находится тот, кто желает со мной поговорить. Подождут. Я открыл бумажник и принялся перебирать и сортировать все, что там было. Наводящие уныние банковские счета и счета-фактуры, наскоро нацарапанные телефонные номера, визитные карточки, неподшитые квитанции и три розовых штрафных талона за парковку в неположенном месте. Узкая визитка Андерсона с голубым гербом тоже была здесь. Может, я уже давно решил для себя, что позвоню ему, только не признавался в этом. Я прикрепил визитку на приборную доску и стал смотреть на нее. Да, другого варианта просто нет. Нужно позвонить Андерсону и рассказать про фотографии. Я снова взял карточку и потер ею переносицу. Что там Лес говорил? Плохие ребята. Ох уж этот Лес – мастер делать из мухи слона, пока до дела не дойдет. Да. Единственное, что можно сделать, – свалить все на плечи Андерсона. Мне самому не удалось добыть никаких улик. Все они ведут либо в тупик, либо к безумию.
