Бино изложил девушке из фирмы «Херц»[29]весьма конкретные требования относительно вида и цвета автомобиля, который хотел бы взять напрокат. Он должен быть средних размеров, светло-зеленый и с двумя дверцами. Голубой «мустанг» был отвергнут, потом еще несколько и наконец принят светло-зеленый «форд-эскорт» с желтовато-коричневой внутренней отделкой.
Они направились в «Стэнфорд-Корт» – фешенебельный отель, располагавшийся в не менее фешенебельном районе Ноб-Хилл. Джон здесь зарегистрировался под своей фамилией, и потому с ним удалось быстро связаться. Десять минут спустя все собрались в отдельной кабинке полутемного роскошного бара. Роджер свернулся на кресле, положив морду на колени Виктории. Бино отсчитал десять тысяч долларов, спрятал в карман и протянул холщовую сумку Джону.
– Остальные положи в банк на счет «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс». Возьми с собой Викторию. А я с Роджером поеду выбирать «лосиный выпас».
– Не торопитесь, ковбой, – сказала Виктория. – Я с вами.
– Зачем? Я буду объезжать фермы, там ничего интересного, а вы юрист, сможете помочь в переговорах по составлению контракта на недвижимость, – сказал он, используя логику непробиваемой Вики.
– Насколько я поняла план, вы не только посетите фермы, но и будете встречаться с некоторыми родственниками. Вот с ними я и хотела бы познакомиться.
Вот прилепилась! Бино поразмышлял пару секунд и решил, что поскольку она все равно уже в курсе Большой аферы, то, наверное, полезнее взять ее на борт, а не изолировать.
– Ладно. – Он повернулся к Джону. – Мы поедем в Модесто, вернемся завтра к вечеру. А ты начинай поиски офиса. Это должны быть два этажа в небоскребе, в центре, неподалеку от офисов крупных нефтяных компаний. Было бы замечательно, если бы из наших окон открывался вид на здания компаний «Тексако» и «Шелл» на противоположной стороне улицы.
– Я тут уже присмотрел пару верхних этажей в здании на Маркет-стрит рядом с небоскребом компании «Эксон»,[30]– сказал Джон. – Причем мы будем иметь право вывешивать символику фирмы. Как насчет того, чтобы под крышей поместить светящийся логотип «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс»?
– А какой у нее логотип? – спросила Виктория.
Бино улыбнулся.
– Американский лось, у которого задняя часть плавно переходит в нефтяную вышку.
Джон встал, взял сумку, попрощался и вышел из бара.
– А почему именно в Модесто? – спросила она.
– Долина реки Сан-Хоакин является одним из последних в Северном полушарии районов, потенциально богатых нефтью. Правда, пока здесь было открыто только несколько скудных газовых месторождений, но эта тема по-прежнему муссируется. Дело в том, что в этой долине существует образование, которое геологи называют сланцевой стратиграфической ловушкой. Крупные нефтеносные месторождения встречаются как раз в подобных местах. Все это делает окрестности Модесто превосходным местом для организации «лосиного выпаса», потому что если у какого-нибудь лося, которого мы наметили в качестве добычи, наша «легенда» вызовет сомнения, то геологические предпосылки придутся как нельзя кстати.
Светло-зеленый «форд-эскорт» выехал из Сан-Франциско на скоростное шоссе номер девять, направляясь на восток. Вскоре городской ландшафт сменила холмистая равнина. Роджер на заднем сиденье время от времени тихо повизгивал, видимо, видел какие-то собачьи сны. Прошел почти час, а они еще не проронили ни слова. Бино мучился, потому что до сих пор никак не мог разгадать Викторию. Особенно его смущало, что эта прокурорша ухитрилась так его обезоружить. Он никак не мог понять почему. То ли причиной этому были ее хитрость, красота, а может быть, желание отомстить за Кэрол, то ли избиение клюшкой для гольфа номер девять? Так или иначе, Бино стал непривычно мягким и податливым. Когда он, используя свою, как ему прежде казалось, неотразимую улыбку, пытался заставить ее улыбнуться – так было уже несколько раз, – к желаемому результату это не приводило. Бино поймал себя на мысли, что это его огорчает. Теперь ее молчание начинало его беспокоить больше, чем неудачи с улыбкой.
– Как вы себя чувствуете? Нормально? – спросил наконец он.
– Думаю, да. – Лицо Виктории приобрело странное выражение.
– Никак не могу понять, что у вас на уме. Вы такая молчаливая. Это начинает меня пугать.
– Я не представляла себе, что все это можно сделать так легко. Я имею в виду аферу с жемчужиной. Просто великолепно! Мы даже не нарушили никакого закона. Только продали жемчужину по более высокой цене. А теперь вот липовая нефтяная компания в комплекте с акционерами и зарегистрированным землевладением.
Такого ответа он не ожидал. Виктория не только ничего не осуждала, а, напротив, чуть ли не восторгалась.
– Разве вам не приходилось прежде работать с мошенниками? – удивленно спросил он. – Вы никогда не вели дела по мошенничеству с ценными бумагами?
– Я была обвинителем по нескольким делам с мошенничеством, но это было обыкновенное жульничество. Кажется, два года назад судили мошенника, я не помню его имени, который обманывал покупателей. Он продавал на улице игрушечных собак с дефектами, фабрика отпускала их ему за две трети цены. Собаки должны были лаять, но не делали этого. Когда покупатель наклонялся, чтобы проверить, мошенник (он владел искусством чревовещания) лаял сам. Он получил семь месяцев, но его жульничество не идет ни в какое сравнение с тем, что провернули мы. Вот это настоящий класс!
Бино знал, о чем идет речь. Этим видом мошенничества занимались несколько Бейтсов. Они покупали на фабрике говорящих животных игрушки с дефектами и впаривали их покупателям. Например, крякающих уток – они хорошо шли на Пасху, – а также Санта-Клаусов и эльфов, которые должны были произносить «хо-хо-хо». Скорее всего Виктория имела в виду Сонни Бейтса Чревовещателя, которого посадили в Трентоне два года назад. Но Бино решил об этом не упоминать.
– Виктория, обещаю вам, мы воздадим убийцам Кэрол по заслугам. Я натравлю Томми и Джо друг на друга, но для этого вы должны подчиняться правилам игры.
– Я знаю. Удерживать отпуская, умножать деля. А я всегда удерживала удерживая и умножала умножая. Трудно привыкнуть к такой перемене. – Она помолчала с минуту. – Всю жизнь я пыталась отстаивать принципы, которые казались мне нравственными и справедливыми.
– И что, эти принципы… я, наверное, чего-то не понял, они вас разочаровали или, возможно, предали?
– Это не означает, что в них не стоило верить.
Некоторое время в машине стояла тишина, затем Виктория улыбнулась.
