— Засранцы сдали четырнадцать очков. А эти вышли и продули шесть — три. Хренотень какая-то. При четырнадцати забить всего три. Меня не проведешь. Подозрительно это.
Флоп. Винсу достается второй туз. Он ставит много.
— Только идиот сдает четырнадцать очков, — замечает Джонни-Малыш.
— Я просто говорю: вполне возможно, что кто-то подъехал к этому гребаному защитнику, — отвечает Кармин.
— Бред.
— Я просто говорю, что это вполне возможно.
— Нет, нет. — Джонни-Малыш осушает стакан и поворачивается к Кармину. — Это совершенно невозможно. Абсолютно ни хера невозможно. И даже близко ни хера подобного нет.
— Послушай, Джонн. Я только пытаюсь сказать…
— Ты пытаешься сказать, что ни хера не понимаешь, Кармин. Кто, по-твоему, станет это делать? Долбаное ЦРУ?
Тон Кармина теряет уверенность.
— Я имел в виду, что это не исключено.
— Нет. Нет. Исключено! Неужели ты думаешь, что Медведь Брайнт даст кому-то просрать национальный чемпионат? Разве Алабама хоть раз отдавала достаточно пасов вперед защитнику, чтобы продуть игру? Ты чего, совсем охерел?
Торн. Ривер. Больше Винсу помощи ждать не приходится. У него пара тузов. Остается надеяться, что этого хватит. Он ставит много. Андж и Джонни-Малыш остаются в игре.
— Да я просто говорю, что такое возможно, вот и все. Организовать можно что угодно.
— Вот ведь упрямый мудила. — Джонни-Малыш раздражен. Помахивает стаканом, его тут же наполняют. — Пора бы сменить тему, но у тебя ж мозгов нет. Ладно. Хочешь знать, почему это невозможно? Хочешь, чтобы я тебе сказал?
— Да.
— Потому что я об этом не знал.
— Потому что ты не знал?
Джонни снова осушает стакан, и ему еще раз наливают.
— Вот именно.
Все хохочут, кроме Винса, который сосредоточен на двенадцати тысячах долларов, лежащих в центре покерного стола.
Хороший банк. Винс показывает тузов.
Кармин желает развить тему.
— То есть, по-твоему получается, если ты не знаешь о чем-то, то… то этого и не было?
— Наконец-то дошло. — Джонни переворачивает карты: две восьмерки. С общими картами получается тройка. Победил.
— То есть если какой-нибудь мужик в Китае придумает летающую машину, а ты об этом не узнаешь…
— Значит, нет никакой гребаной машины.
— Ты что же думаешь, ты бог, что ли? — спрашивает Кармин.
— Нет. — Он сгребает фишки. — Пока нет.
Первое, что бросается в глаза Дюпри при встрече с Тиной Деврис-Макграф, это ее пышные формы для столь малого роста. Густые рыжеватые волосы и спокойные глаза, которые словно говорят «удиви меня, если сможешь», заставляют Дюпри говорить быстрее, чем нужно. На ней длинная ночная рубашка. Она стоит в дверях, приоткрыв сетчатую дверь так же, как недавно Д. Грин.
— Я же сказала. Я не знаю никакого Винса Камдена. Так что, если вы не против, я пойду. Уже поздно, а моему мужу завтра на работу.
Дюпри показывает ей письмо.
— Это вы писали?
Она смотрит на конверт, и Дюпри замечает, как по ее нижней губе пробегает дрожь. Тина прикрывает рот и делает вид, что кашляет.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Вы знаете, почему фамилию вырезали с конверта?
— Простите, мне ничего не известно.
— Вы не писали это письмо?
Она молчит.
Дюпри убирает письмо.
— По крайней мере скажите, вы общались с ним?
Молчание.
— Послушайте, я ведь могу поговорить с прокурором и заставить вас сотрудничать, миссис Макграф.
Она смотрит на него, как шахматист, обдумывающий следующий ход.
— Я уже сказала. Я не понимаю, о чем вы спрашиваете. Дюпри оглядывается на детектива Чарлза, который остался в машине. Он хотел пойти с Дюпри, чтобы помочь, но Алан опасался помощи, какую мог оказать Чарлз. Он думает: «Может, у них тут говорят на другом языке, которым я не владею? Или есть какой-то трюк, заставляющий ньюйоркцев говорить? Может, у нее найдется собака, которую можно убить?»
За спиной Тины из коридора в гостиную проходит широкоплечий мужчина в трусах, с короткими вьющимися волосами.
— Тина, кто там?
— Никто, Джерри, — бросает она через плечо. — Я сама разберусь.
Дюпри вспоминает дату в письме — чуть больше года назад — и читает начало.
— А может, мне с вашим мужем поговорить об этом письме? Вдруг он что-то знает…
Она вскидывает голову.
— Нет. Прошу вас.
Джерри Макграф подходит к двери.
— Кто пришел, зайка?
Дюпри смотрит на Тину, которая открывает рот, но не представляет, что сказать. Алан показывает свой значок, правильно полагая, что Джерри не заметит, что он не из нью-йоркской полиции.
— Здравствуйте, мистер Макграф. Мы ищем подозреваемого в ограблении. Есть данные, что он скрывается в этом районе. Вы не заметили чего-нибудь странного сегодня?
— Не заметил, — отвечает Джерри.
Тина улыбается и гладит мужа по груди.
— Я разберусь, Джерри. Возвращайся в постель. Время позднее.
Он улыбается в ответ. Приятный человек.
— Спасибо, зайка. — Он опускает взгляд и только теперь понимает, что стоит в одних трусах. Пожимает плечами. — Мне на работу к четырем.
— Да, конечно, — отвечает Дюпри. — Извините, что побеспокоил так поздно.
Джерри плетется назад в спальню, а Тина выходит на крыльцо, закрыв за собой дверь. Она берет письмо и читает надпись на конверте.
— Послушайте, я не знаю никакого Винса Камдена. Я написала его своему бывшему парню. Марти Хейгену. Мы не виделись три года. — Тина переворачивает письмо. — Он не ответил мне.
Дюпри записывает имя «Марти Хейген» в блокнот.
— Примерно метр восемьдесят? Каштановые волосы? И делает вот так?.. — Дюпри пытается повторить ухмылку Винса Камдена.
— Да, это Марти.
— И вы никогда не слышали, чтобы он назывался Винсом Камденом?
Она качает головой.
Дюпри делает пометку в блокноте.
— У него есть здесь друзья или родственники?
— Его родители умерли. Братьев и сестер у него нет. О дальних родственниках мне ничего не известно. Он не упоминал о них.
Она оглядывается на дом, чтобы убедиться, что ее не слышит муж.
— Спросите у моего брата Бенни. Они дружили. Бенни был его адвокатом.
