становится приятного желтого цвета, как лучшее голландское масло. Вареный жир превосходит по вкусу лучший говяжий жир, по цвету и текучести походит на свежее оливковое масло и обладает исключительно хорошим запахом и питательностью. Мы пили его чашками, не испытывая ни малейшей тошноты. Кроме того, если его принимать часто, он действует как очень мягкое слабительное и мочегонное средство; поэтому я считаю его хорошим лекарством от хронических запоров, а также желчных камней и непроходимости мочи.
Хвост состоит из одного только жира, который гораздо приятнее, чем в других частях тела. Жир икр весьма напоминает мясо молодых свиней, а мясо — мясо молодых бычков; оно полностью успевает свариться за полчаса и набухает так, что вдвое увеличивается в объеме. Мясо старых животных неотличимо от говядины и разнится от мяса всех сухопутных и морских животных тем удивительным качеством, что даже в самые жаркие летние месяцы хранится на открытом воздухе без гниения целых две недели или даже больше, несмотря на то что его так оскверняют мясные мухи, что оно повсюду покрывается червями. Я вижу причину этого в том, что в нем обычно смешаны растительная пища и селитра, отчего мясо приобретает значительно более красный цвет, чем у сухопутных и морских плотоядных животных.
Было очевидно, что все, кто его ел, испытывали ощутимое прибавление сил и здоровья[281]. Это особенно было заметно у некоторых матросов, у которых случались рецидивы болезни и которые до сих пор не могли выздороветь. Этим завершились все сомнения относительно того, какой провиант нам следует взять с собой в плавание; с помощью морских животных Богу было угодно укрепить нас, потерпевших бедствие от моря.
Что касается внутреннего строения этих удивительных существ, я отсылаю любознательных читателей к моему подробному описанию этого животного[282], а здесь отмечаю лишь кратко, (1) что сердце их разделено на две части и, таким образом, в отличие от обычного сердца — двойное и что околосердечная сумка не окружает его полностью, но образует особую полость; (2) что легкие, заключенные в прочную мембрану, размещаются у спины, как у птицы; поэтому оно может дольше пребывать под водой, не дыша; (3) что у него нет желчного пузыря, а только широкий желчный проток, как у лошади; (4) что брюхо его сходно с брюхом лошади, как и внутренности; (5) что почки, как у телят и медведей, состоят из множества маленьких почек, каждая из них имеет собственный мочеточник, лоханку, маленькие артерии и сосочки, и что почек две, они имеют полфута в длину и весят тридцать фунтов.
Из черепа этого животного испанцы обычно извлекают кость, прочную, как камень, и продают ее аптекарям и лекарям, выдавая за камень, который называют lapis manati[283]. Я безуспешно искал ее в этих многочисленных животных, и мне представляется, что она является следствием климата или признаком определенного вида этого животного, тем более что пытливый г-н Дампьер упоминает о двух его видах близ острова Святого Фердинанда[284].
Более того, я был немало удивлен, что, несмотря на скрупулезные расспросы обо всех животных на Камчатке, я ничего не слышал об этом животном до моего возвращения из путешествия, но по возвращении я получил сведения, что это животное известно в местах от мыса Кроноцкого до Авачинской бухты, где его иногда мертвым выбрасывает на берег.
Из-за отсутствия специального названия ему дали имя „капустник”[285].
ГЛАВА 11
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА КАМЧАТКУ
Поскольку все трудности разборки пакетбота и заготовления пищи были позади и поскольку для разнообразия мы иногда вытаскивали своими полусгнившими сетями столько рыбы, что одного улова хватало на восемь дней, благодаря множеству рук, удвоенной энергии и при постоянно дружеском подбадривании лейтенанта Вакселя мы замечательно преуспели, и к середине июля готовый корпус судна стоял на стапеле. Остальное время до 13 августа было потрачено на изготовление такелажа, рангоута и мачт, кузнечные работы и на утомительное вытапливание смолы из старых канатов[286], а также на возведение помоста для спуска судна, что причиняло более всего неприятностей, поскольку нам сильно не хватало дерева и других материалов. Дерево для помоста носили отовсюду из удаленных участков побережья; помост закрепили, нагрузив на него пушки.
Другие строили склад для материалов, которые мы оставляли. Третьи занимались строительством печи и приготовлением сухарей на дорогу[287]. Некоторые готовили бочки (которые быстро нужно было сделать для плавания) с железными обручами и веревками, потому что эта работа осталась ранее не сделанной в Охотске. Некоторые разведывали дно моря[288]. Никто не хотел сидеть сложа руки и не сидел по мере того, как все ближе и зримее для каждого становилась надежда на отплытие с этого острова на родину. Хотя надежда добыть еще шкуры выдр вызывала у некоторых желание провести здесь еще одну зиму[289], они наконец от стыда отказались от этой мысли.
8 августа все было готово к отплытию. Днем мы все помолились Богу, прося его об успешном спуске судна на воду (оно было посвящено Святому Апостолу Петру и названо его именем), и, завершив молитву, с Богом начали спуск.
Но, к нашему полному ужасу, случилось так, что судно осталось неподвижным и своим весом давило на помост, который, очевидно, был построен слишком низким. Тем не менее мы работали изо всех сил и, используя домкраты, подняли его так высоко, что ошибку можно было исправить с помощью нескольких толстых досок, подсунутых с боков между судном и помостом, после чего оно было благополучно спущено. Но к этому времени высокий прилив кончился, и завершение спуска пришлось отложить на следующий день, когда с приливом судно успешно спустили в море.
После этого мы трудились день и ночь. 11 августа на место установили мачту и закрепили вантами. Затем погрузили воду, провиант и багаж каждого.
Предварительно каждому пришлось заявить письменно о том, какой вес он хочет взять с собой[290]. Все, что превышало разрешенный вес, оставили.
Во время погрузки судна плотники продолжали строить небольшую шлюпку, которую можно было бы разместить на палубе и использовать при крайней необходимости.
Провиант нашего судна состоял из 25 пудов ржаной муки, пяти бочек засоленного мяса манати, двух пудов гороха
