драконий коготь и принести сюда. Юноша не особенно удивился такой просьбе, видимо, ему было не впервой слышать подобные странности от короля, и покинул кабинет. Но вот по возвращении его лицо выражало искренний интерес.
Его величество развернул тряпки, и комната наполнилась резким запахом, исходившем от остатков плоти, срезанных наёмником вместе с когтем. Несмотря на это, король тут же принялся внимательно изучать диковинку. Он взвесил коготь на ладони, повертел его в руках, понюхал и даже лизнул кончиком языка, отчего Таринор ощутил приступ тошноты. Удовлетворив любопытство, Эдвальд замотал коготь обратно и вернул наёмнику.
— Допустим, я тебе верю, — осторожно произнёс король, провожая взглядом уходящего пажа. — Слишком много удивительного происходит в последнее время, чтобы не поверить в возвращение драконов.
— Боюсь, об их возвращении говорить рано. После гибели дракона я осмотрел пещеру. Она была совершенно пуста, вряд ли чудище жило там долгое время, а ведь, насколько мне известно, драконы живут веками. Мне кажется, ящера туда как бы… подселили. Возможно, откуда-то привезли, или же в дело пошло колдовство. В любом случае, рассказать я хотел не совсем об этом.
— Тебе известна цена королевского времени, Таринор? — король нахмурился и слегка подался вперёд, отчего по спине наёмника пробежал холодок.
— Да, ваше величество. Я как раз хотел перейти к сути. Когда мы выполнили работу, к пещере прибыли рыцари Рейнаров во главе с командующим гвардии. Они привезли госпожу Эльдштерн связанной, чтобы она опознала моих спутников, а после напали на нас. С нами был Бьорн Талот, он служил командующим городской стражей Дракенталя, и…
— Я помню юного Талота! — просиял король и снова откинулся на спинку кресла. — Помню, как посвятил его в рыцари в лекарском шатре у переправы. Боги жестоко наказали меня за ту победу… Я был слишком слеп, чтобы увидеть, и слишком глух, чтобы услышать, поэтому… Они лишили меня руки… Такова была цена…
По мере того, как Эдвальд говорил, его речь становилась всё менее разборчивой, пока, наконец, его взгляд не сделался совершенно пустым. Несколько секунд он молчал, глядя куда-то в стену, и Таринор решил, что стоит продолжить рассказ.
— Они сказали, что лорд Алистер Рейнар убит, а его брат Дериан приказал избавиться от нас. Велели Бьорну не мешать им, но он принял нашу сторону и… — к горлу Таринора подкатил ком, —…погиб от рук Девина Карра, командующего гвардией Рейнаров. Нам удалось убить Карра и двоих рыцарей, что были с ним. Один сбежал, а одного мы оставили в живых.
— Ты всё так же мягкосердечен, Таринор… — проговорил король, будто бы сквозь сон.
Таринор продолжил, надеясь, что его величество не впал в забытье, а действительно слушает:
— От него и от госпожи Эльдштерн мы и узнали то, что позволило нам составить полную картину. Дериан Рейнар убил своего брата, лорда Алистера Рейнара, обвинив алхимика Карла Эльдштерна в причастности к заговору и захватив его в плен. Обвинение заведомо ложное, поэтому госпожа Эльдштерн взывает к королевской справедливости и просит вас призвать Дериана Рейнара к ответу. Я же в свою очередь прошу взыскать с дома Рейнаров причитающееся мне по договору с покойным Алистером Рейнаром.
— Договору? — король словно очнулся ото сна.
— Мы заключили с ним письменное соглашение на убийство дракона. В нём говорится о пяти сотнях золотых монет, но я согласен на соответствующую сумму в серебре.
— Лорд Алистер никогда не был скуп, но обещать наёмнику такую сумму…
— Желаете увидеть договор?..
Сказав это, Таринор мысленно хлопнул себя по лбу: за всеми приготовлениями он забыл взять с собой чёртову бумагу.
—…договор сейчас в банке. Если дадите время…
— Нет, никакого времени! — неожиданно воскликнул король. — Ты не настолько глуп, чтобы лгать в такую минуту. Однако третьего дня я получил письмо от лорда Дериана Рейнара…
Таринор вздрогнул, внутри всё похолодело. Слишком долго они ждали аудиенции. Проклятье! Король же невозмутимо продолжал:
—…в котором говорится о безвременной кончине его брата от рук заговорщиков, в числе которых ригенский алхимик Карл Эльдштерн. А теперь ты приходишь с его племянницей просить справедливости. Допустим, согласно договору, тебе действительно причитается означенная сумма, к тому же, раз вы с лордом Алистером скреплены соглашением, его брат не имел права отдавать приказ на твоё убийство. Но откуда же мне знать, что дядя той милой девушки заточен несправедливо? Обвинить Дериана Рейнара в убийстве собственного брата — серьёзный шаг. Есть ли у неё доказательства?
— Разве что честное слово… — смутился наёмник.
Конечно, в душе об обрадовался уже тому, что король готов принять его сторону и стребовать с дома Рейнаров пять сотен золотых. Своей цели он достиг и мог бы прямо сейчас поблагодарить Эдвальда и покинуть злосчастный замок, но… Дунгар столько всего сделал для них, а Рия все эти дни выглядела такой несчастной, что наплевать на всё было бы просто невероятным свинством. Таринор почти ощутил себя законченной сволочью. Нет, нужно срочно что-то придумать. Король сверлил его тяжелым взглядом исподлобья, впившись пальцами левой руки в подлокотник кресла. Вдруг наёмник вспомнил о словах того бедняги, которому сохранил жизнь. Доказательство более чем призрачное, но иного выхода он сейчас не видел:
— Эльфийка, что жила в замке Рейнаров. Дериан Рейнар приказал убить её, но перед смертью она выкрикивала слово на своём языке. Nedrevir, что значит «братоубийца». В городе немало эльфов. Спросите любого, и он подтвердит.
Король задумчиво погладил бороду и отвёл снова помутневший взгляд.
— Это очень серьёзное обвинение, Таринор. Но я знаю, о ком ты говоришь. Лиристель была кузиной короля Майгелета, и вряд ли Дериан Рейнар об этом не знал. И на её убийство его могли толкнуть только самые крайние меры…
— Так значит вы мне верите? — осторожно спросил наёмник.
— Пока ещё рано говорить об этом. Но… Дериан Рейнар должен ответить, по какому праву он лишил жизни близкую родственницу халантирского короля.
В душе Таринор ликовал настолько, что с трудом сдерживал торжествующую улыбку. Даже стул показался ему вполне удобным, а сир Гримуальд с мечом в руках — не таким уж и грозным. Да и король на поверку не настолько выжил из ума, как о нём все говорят…
— Однако! — его величество неожиданно поднялся с места. — За эту помощь ты выполнишь моё поручение.
Даже эти слова не испортили наёмнику настроения. Он даже постарался сделать как можно более заинтересованное лицо.
— Да, всё так, как и должно быть… — король принялся шагать по кабинету из стороны в сторону. — Твоё лицо являлось мне во снах…
— Простите, ваше величество, — смущённо проговорил Таринор. — Моё лицо?
— Я видел его! — вдруг Эдвальд Одеринг остановился, устремив взгляд в никуда. Через несколько мгновений он оказался возле наёмника и наклонился настолько близко, что тот почуял неприятный запах королевского дыхания. От короля смердело старостью.
— О да, я видел твоё лицо! Как и многое другое! Вера открыла мне глаза, позволила узреть истину. Я вижу, что все мы лишь искры, что летят из-под молота судьбы. Орудия, подвластного одним лишь богам… Всю свою жизнь я шёл им наперекор, не внимал их знакам и предостережениям… И вот к чему это привело меня!
Резким движением король сдёрнул рукав левой руки, обнажив гладкую, как колено, культю. Таринор поморщился от такого зрелища. Кажется, слухи о помешательстве короля не такие уж и слухи.
— По счастью, боги свели меня с епископом Велереном, моим духовным наставником и исповедником…
Таринор стал, наверное, ещё более недвижным, чем сир Гримуальд у двери. Он глядел на короля и не смел вымолвить ни слова. «Вот те раз! — подумалось наёмнику. — Отец Эрниваля — исповедник самого короля! Воистину мир — до ужаса тесное место…» Его величество тем временем продолжал, всё более распаляясь:
…из всей Церкви он — честнейший и бескорыстнейший человек. Только ему я могу доверить самые горькие тайны своей несчастной души, да смилостивятся над ней боги…
Эдвальд Одеринг трясся всем телом и воздевал руки к потолку, корона едва держалась на его голове, а серые глаза исступлённо глядели в никуда. Когда король, взывая ко всемогущим богам, перешёл на крик, а из уголка его рта на пол стекла тонкая струйка слюны, в комнату ворвался тот самый паж в сопровождении ещё нескольких слуг.
