– Госпожа, вам плохо? – вдруг раздался участливый голос служанки где-то очень близко. Перед глазами замаячило ее лицо, и оно было полно тревоги. – Вы из-за этих расстроились, что ли? Госпожа, плюньте!
– Что? – беззвучно произнесла я, фокусируясь на ее глазах. Она не боится? Она... обо мне переживает?
– Они бы нас на куски порезали! Все вы правильно сделали, не надо бледнеть! – ободряюще улыбнулась она, а потом зачастила: – Ух, никогда колдунов не видела! Как вы их лихо! Ррраз! И все! И только пепел в воздухе! Вот это я понимаю! А вы еще что-то можете?
– Нея, тебя по голове били? – тихо стала я подозревать неладное. – Совсем не боишься?
– Бояться?! – ахнула она. – Да вы мне жизнь спасли! И честь.
– Я людей убила. – попыталась я донести до нее ужас произошедшего.
– И правильно сделали. – убежденно заявила она, упирая руки в бока и морщась от боли в раненной шее. – Да если б я могла, сама бы их всех перебила! Они еще легко отделались! Я бы их так отделала, ооо!
– И ты будешь молчать? – подозрительно прищурилась я.
– Разумеется! – воскликнула она, и не думая молчать. – Не бойтесь, вы все сделали правильно!
А я... и не боялась. Был ступор, но сожаление так и не пришло. Раньше думала, что если однажды причиню вред человеку своим колдовством, то не переживу такой ноши, но вот это случилось, а мне даже кошмары после суда над хеджистанским графом не снились. Зрелище было ужасное, меня даже тошнило потом целый час в какой-то чаще, но это была... брезгливость. Мне не нравится смерть, я не получаю от этого удовольствие, это было просто необходимостью. В этот раз тоже. Но меня пугает, что я совсем не контролирую эту магию. Кого она решит убить в следующий раз? А если я буду с этим не согласна? Тогда что? Прошло всего лишь три месяца с тех пор, как я покинула отчий дом, но я так ярко ощущаю, что этой силы стало больше, что не могу не опасаться за свое будущее.
– А в благодарность я стану вашей камеристкой! – огорошила меня счастливая Нея.
– Не надо. – тут же вскинулась я, прекрасно помня, что более ленивой служанки в крепости нет.
– Надо! Идемте, госпожа!
– Куда?
– Спать. – почесала ногу девушка. – Что-то я устала сегодня.
– Замечательно. – нахмурилась я. – А кто мне принесет воду для омовения?
– Эм... Найдем кого-нибудь по пути.
Блестяще. Почему пираты не напали на кого-то работящего и прилежного? Эх, тяжела колдовская доля.
***
Полгода спустя...
– Ваша Светлость, вы этот учебник еще наизусть не выучили? – устав молчать, полюбопытствовала Нея. Девица возлежала в кресле и громко щелкала семечки, сплевывая шелуху в выброшенный мной черновик. – Кажется, вы его десятый раз читаете.
– Двенадцатый. – мрачно сообщила я, вперив покрасневший от многочасового чтения взгляд в книгу по судостроению. Эти проклятые рабочие явно водят меня за нос, подсовывая такие казначейские грамоты на подпись, которые сам Единый не одобрил бы. Не по-божески такие цены ломить, люди добрые. Не по-божески. Разумеется, строить корабли – дело дорогостоящее, но не настолько же! У меня каждая медяшка на счету!
– Тем более. – безмятежно болтала ногами в воздухе камеристка. – Хотите отвар?
– И ты вот прям встанешь и принесешь? – посмотрела я на нее поверх страниц.
– А то. – фыркнула самая ленивая служанка в истории королевства. – Санни, – обратилась она к служанке, протирающей пыль на книжных полках, – госпожа отвар желает. Принеси-ка. И мне заодно захвати. Ну! Чего смотришь? Живо давай!
И Санни пошла. Вот так мы и работаем уже полгода. В любой ситуации, когда надо что-то пойти и сделать, Нея находит того, кто пойдет и сделает. И я бы уже раз сто ее или повесила, или выгнала, но почему-то даже не злилась на нее. Хотя кого я обманываю? Она просто напоминала мне сестру. Тоска по родному дому давно уже прошла, но по своей Тее я скучала очень сильно. Мы не виделись уже восемь месяцев, я даже гонца с письмами отправляла к ней, но ответа так и не получила. Думаю, моя сестренка даже не видела эти письма. Но я писала их все равно каждый месяц, рассказывая бумаге, как мне не хватает наших дней и ее светлой улыбки. Не понимаю, почему отец не может позволить нам общаться.
В последние месяцы я часто вспоминала былые дни, но чаще я вспоминала отца. Не раз мне на помощь приходили его методы, ведь герцог Феранийский был крепким дельцом, хорошо разбирающимся в финансах. Не зря же король назначил его своим советником по вопросам казначейства. Уверена, если бы вместо меня здесь оказался он, эти земли быстро бы расцвели. А я...
Первая проблема, с которой я столкнулась – это не те книги. Всю жизнь я готовилась к правлению северным герцогством, а получила южное графство. Здесь совсем иные особенности. И в первую очередь мне пришлось разбираться с рыболовным делом и судостроением. В Дарании была самая крупная верфь во всем королевстве, и это производство я не могла игнорировать. Но чтобы управлять им, я должна во всем разбираться. Хотя бы по верхам. Конечно, кто-то сказал бы, что надо просто нанять мастера, чтобы он с этим разбирался за меня, но я ясно вижу, что до меня здесь как раз мастера и были. И к чему это привело? Нет, если я хочу получить с этого прибыль, нужно разобраться самой. На простолюдинов надеяться – последнее дело. Какое у них может быть образование? Никакого. А значит и управленцы из них никудышные. Пусть, вон, корабли строят, а с остальным я и сама разберусь прекрасно. Или не очень прекрасно. Этот учебник по судостроению скоро как молитву заучу. А мне нужно именно понимать, а не просто знать. Да, это сложно.
И верфи были лишь одним камушком с горы, под которой меня жизнь и король попытались похоронить. Изучив казначейские документы, я пришла к выводу, что основной доход графства составляли налоги подданных. И почти все эти деньги уходили на обеспечение армии и флота графа. На развитие не оставалось ничего. Но отменить финансирование армии я не могу, потому что мы пограничье. Лишу армию денег, и нас обязательно захватят враги. Наоборот! Нужно изыскать средства на улучшение нашего вооружения!
Но и поднимать налоги тоже было глупо. Или народ сам станет мне врагом, начав восстание, или они просто с голоду помирать начнут. Потому что Дарания и Хеджистан, который, разумеется, возрождать пришлось также мне, были действительно очень бедны. И эти полгода я занималась тем, что выискивала потенциал этих земель.
Днем я занималась тем, что носилась по пограничью, как погоревшая, засовывая свой нос во все детали и мучая вопросами разных мастеров. Мне важно было понять, чем народ вообще здесь занимается, что умеет, чего хочет, а что им не нравится. Я облазила все леса, поля и побережье, высматривая возможности и ожидая озарения, дабы понять, откуда взять денег.
А по ночам я корпела в библиотеке над книгами, картами, собственными записями и даже записками путешественников, купленными у одного пожилого уличного торговца рукописями. Когда на третий месяц такой жизни я свалилась в обморок от голода и усталости, Елена чуть голову мне не снесла, честное слово. На неделю заперла в покоях. Разрешала только слугам приходить приносить еду и лекарства, а свежим воздухом я дышала из окна. Суровейшая женщина наш лекарь. А я еще думала раньше: как же женщина может врачевать в военной крепости пограничья? Очень даже может. Не хуже многих мужчин, к слову.
