интересные мероприятия, а маме с Риной больше нравилось читать забавные поздравительные речи и публичные предложения руки и сердца, которые бабушка Вельма считала абсурдной пошлостью и пустой тратой денег. Сейчас же это был просто голый арочный скелет.
– Да что тут творится? – прохрипел Кёрфин, цепляясь за спасительную фляжку с водой. – Это что, какое-то колдовство? Может, старуха правда натравила их на нас, как Фазула?
Рина пыталась отдышаться и захлебнулась внезапным порывом ветра, ударившим лицо. А потом такой же порыв разметал волосы на затылке, заставив все тело покрыться мурашками. Пряди у висков, кое-как заплетенные в две тоненькие косички, хлестали по щекам и лезли в глаза. Ветер был такой сильный и вездесущий, что Рина даже пошатнулась, и все мысли на секунду выдуло из ее головы.
– Наверное, проклятие снято! – радостно крикнул Альберт. – Это же ветер! Ветер вернулся!
Но сестра его энтузиазма не разделяла. Хотя бы потому, что с обеих сторон проспекта – впереди и позади троицы – нарастал грохот.
– Проводники ведут к нам Собирашек!
Рина оказалась права. Торговую улицу забили кудесники разных форм и размеров, а свободные проулки дома завалили обломками собственных стен, мебелью, арматурой и черепицей.
Альберт, Рина и Кёрфин оказались в ловушке.
Они стояли посреди хорошо освещенного пространства, на перекрестке, где сохранилось целых шесть кудесничьих фонарей, и Собирашкам с обеих сторон было отлично их видно, а бежать оказалось некуда. Весь Дитромей ополчился против своих спасителей. Теперь было ясно, что горожане пытались убить Виндеров и кудесника – именно для этого они гнали их к освещенному проспекту, куда Проводники заманили Собирашек. Никто не хотел стать убийцей напрямую, так почему бы не поручить это грязное дело сумасшедшим? Это был чудовищный план, ради которого горожане объединились так, как, вероятно, никогда не объединялись ради спасения от проклятия. И в этот раз Рина не могла быть уверена в том, что это дело рук Сирены, ведь большая часть Дитромея не спала, и подчинить ее с иллюзорной стороны было невозможно.
– Рина! – Одной рукой Альберт крепко держался за нее, а другую – с зеркальцем – выставил перед собой, и она дрожала так сильно, что Собирашки вряд ли смогли бы разглядеть там свое отражение. – Рина, что делать?
Она не знала, что делать. Она уже ничего не знала. Только то, что город обезумел, и это, похоже, конец.
Собирашки, тесня и толкая друг друга, постепенно зажимали их в смертельные клещи. Не очень быстро, потому что самыми первыми ползли крупные и середнячки, а мелкотня боялась выскакивать вперед, но от этого было не легче.
В порыве отчаяния Рина бросилась к ближайшей целой двери.
– Пожалуйста, откройте! Спасите нас! Ну же!
Альберт последовал ее примеру, но ни один дом не захотел стать их убежищем.
За спиной что-то взорвалось, посыпались искры, на улице резко стало темнее.
Рина обернулась – это лопнул фонарь. Кёрфин подбежал к следующему бетонному столбу и схватился за него обеими руками. Стекло плафона раскалилось, побелело и взорвалось очередным снопом искр.
«В бетоне есть песок! – сообразила Рина. – Он работает как проводник его энергии!»
– Помогайте мне, саранча! – крикнул кудесник. – Отгоняйте этих тварей! Иначе я не успею!
Мелкие Собирашки, осмелевшие до безумия, прорвались сквозь стену крупных и мчались к нему на всех своих разномастных конечностях.
– Альберт – зеркала! – выпалила Рина, и они с братом, не сговариваясь, встали по обеим сторонам от Кёрфина, пугая мелочь отражениями, пока свет еще оставался.
Грохочущие тиски уже почти сомкнулись, когда Рина швырнула назад тряпичную Собирашку, а Кёрфин лопнул последний фонарь. Темнота на миг ослепила их, и стало видно, как вдалеке светятся призрачно-синим зубья дворцовых башен, покрытые фосфором. В прошлый раз туман не позволил Рине это увидеть, но прямо сейчас дворец вдруг вырос перед ней, словно мистическая грибница. Рина разглядывала его долю секунды, прежде чем большая горячая ладонь схватила ее за руку и поволокла в сторону. Ойкнул сбоку Альберт, и хриплый, непривычно низкий голос Кёрфина прорычал над ухом:
– Шевелитесь!
Почти слепые, на ощупь они отыскали нишу в стене одного из магазинов, где стоял когда-то медный памятник пивовару с двумя бочонками под мышками и третьим – в животе. Сейчас этот памятник присвоил кто-то из Собирашек, возможно, сам мастер Натан, а ниша с единственной большой бочкой, на совесть вмурованной в мощение, осталась, и именно там троица нашла убежище.
Раздался грохот и скрежет – кудесничьи клещи сомкнулись. Собирашки с обеих сторон торгового проспекта налетели друг на друга, и началась битва. Что там происходило, Рина толком не видела в темноте. Она вся сжалась за бочкой, притянув к себе Альберта. Кёрфин накрыл их сверху руками, словно птица птенцов крыльями, и так они сидели, содрогаясь от стука собственных сердец, пока все кругом не затихло.
Сбитые с толку друг другом Собирашки вскоре забыли, зачем оказались в этом месте. Более злопамятные, мелкие, разбежались от страха, а крупные распугали середняков, и все они, ослепшие от темноты, двинулись к тем улицам, где еще оставался свет.
– Спасибо, Кёрфин, – всхлипнула Рина, вжавшись в него. – Я думала, нам конец.
– Как ты разбил фонари?! – первым делом спросил Альберт.
Кёрфин рассмеялся.
– Вспомнил, из чего состоит бетон, – подтвердил он догадку Рины. – В нем хорошая доля песка, и я подумал, что наверняка сумею добраться до плафона через фонарный столб. И что у меня хватит сил сделать закаленное стекло достаточно хрупким и добавить ему внутреннего напряжения, чтобы оно взорвалось.
– Ты гений!
– И правда, – подтвердила Рина. – Ты опять нас всех спас!
«Иногда в человека достаточно просто немножко поверить, чтобы он раскрылся совсем с другой стороны», – подумала она.
– Хватит комплиментов, саранча! – проворчал кудесник, явно смутившись. – Надо выбираться из этой дыры, и прежде всего я хочу понять, что это только что была за чертовщина. Что нам теперь делать, если сами жители хотят помешать нам их спасти? Я же правильно понял ситуацию, да? Я еще не пропил все мозги, чтобы не видеть очевидного.
– Нет! – резко сказал Альберт. – Это… Это просто колдовство! Их заколдовали, чтобы они мешали нам! Они бы ни за что не причинили нам вреда, если бы…
– Кёрфин прав, – остановила его Рина. – Они не хотят, чтобы мы их спасали.
Пробки в ушах наконец-то исчезли, и она услышала неразборчивые приказы Рондевула не вредить Виндерам а, наоборот, всячески им содействовать. Но было очевидно, что в том первом письме, которое Рина получила от короля, содержалась абсолютная правда – его подданные больше не подчинялись ему.
– Кажется, я поняла, в чем дело, – тихо
