парализована от страха.
Почти на середине луга она остановилась. Впервые она посмотрела назад на дорогу, по которой шла.
Черная точка приближалась к ней издалека. Маленькая черная точка. Она появилась из тьмы и упорно продвигалась по освещенной лунной траве, по тому пути, который она прошла.
Она почувствовала внезапное желание убежать, но подавила это сильнейшим напряжением воли.
— Боже мой! — тихо простонала она.
Знал ли он, что она только модель, живая испуганная картинка его утраченной любви? Узнал ли он это и поэтому заманил сюда, на чистое поле, подальше от людей? Может быть, это была охота на самого охотника?
Не сделала ли она какой-либо ложный шаг, не применила ли ложную тактику? Но как бы то ни было, она уже не могла пойти назад, не могла свести на нет все труды предшествовавших недель и месяцев.
Черное НЕЧТО, приближающееся к ней, стало больше. Стали вырисовываться его очертания. Голова, плечи, руки. Луна осветила его лицо. Мужчина? Нет, смерть, принявшая человеческий облик.
Он уже был метрах в двух от нее, он подходил все ближе и ближе. Его лицо выражало радость и печаль одновременно. И что хуже всего: он выглядел как юноша, с лишенным волос лицом, невинный во всем своем облике.
Она заставила себя посмотреть ему в глаза.
— Дороти, — тихо проговорил он.
— Джонни, — прошептала она.
Его голос звучал весь подавленный болью.
— Моя девушка… моя девушка ожидала меня.
Она застыла, когда он заключил ее в свои объятия.
Его голос стал нежнее:
— Моя девушка, моя девушка, — повторял он снова и снова. — Она ожидала меня… Меня… Она ждала меня!
Он стоял неподвижно. Обнял ее и положил голову ей на плечо. Словно отдыхал, словно обрел спокойствие.
Затем начал ее целовать.
Трава кое-где чуть зашелестела. Что-то хрустнуло, вероятно, ветка кустарника. Затем снова наступила тишина. На всем поле, освещенном лунным светом, царила тишина.
Вдруг сработал инстинкт.
Он расслабил объятия, его рука скользнула вверх по ее талии.
Сделав резкое движение всем телом, он быстро повернулся. Сильный толчок сбил его с ног. Он не бросился на нее, стоял поникший и затравленный. Затравленный зверь.
Отовсюду выскочили мужчины, поднимающиеся из травы. Маленькие световые точки, как светлячки, вспыхнули над большим полем. Казалось, в безумной бессмысленности. По сигнальному выстрелу начался ураганный огонь.
Этот затравленный зверь затаился, окруженный, скрылся в высокой траве. Огонь прекратился.
Наступила тишина. Мужчины осторожно ползли через высокую траву. Они ползли на четвереньках к тому месту, где упал этот затравленный зверь.
Мучительный крик пронзил воздух:
— Дороти!
Мужчины подползали ближе.
— Дороти! — кричал он.
Они нашли его, лежащим в траве. Он смотрел на них беспомощным, осуждающим взглядом. Как смертельно раненый зверь смотрит на охотника.
Его умирающий взор обратился вверх на небо, словно он искал там сновидений. И разве любовь не что иное, как вечные поиски сновидений?
Он умирал с ее именем на устах.
— Дороти, — вздохнул он. — Торопись… Мы потеряли столько времени… его осталось у нас не так много…
Мужчины окружили его.
— Он умер, — тихо сказал один из них.
Камерон кивнул. Он поднял руку к шляпе, но не снял ее, а просто сдвинул на затылок. Словно отдал этим свою последнюю почесть.
— Теперь они вместе, полагаю я… на своем последнем вечном свидании.
