и забираюсь на место. Похлопываю по сиденью, чтобы поторопился.
— Живее, прошу. Я хочу получить суперприз.
Не уверена, что у нас одинаковые цели, но Саша отправляет окурок на землю и, втоптав его подошвой, усаживается за руль.
Наши бёдра соприкасаются. Низ живота ощутимо сводит. Как ни пытаюсь, не получается думать на отстраненные темы.
— Мне некуда торопиться, — произносит Журавлёв. — Мой трофей находится в кармане. Тот, что вчера ты потеряла в кино. Но, так и быть, ради твоей светлой стороны я всё же постараюсь.
Тело бросает то в жар, то в холод. По спине катится ледяной пот. Я судорожно вспоминаю, как уходила в спальню. Надевала бретели платья на плечи, поправляла волосы. Прятала глаза. Нижнее белье, которое стащил с меня Наиль, кажется, осталось валяться где-то на полу у дивана. Влажное донельзя.
Квадрик разгоняется до максимальной скорости, оставляя после себя облако пыли и громкий рев.
Я не сдерживаюсь, ломаюсь. Ударяю кулаками по широкой спине. Слышу лишь смех. Когда понимаю, что серьезной реакции не последует — повторяю ещё раз. Сильнее.
— Полегче, Полин.
От злости сводит зубы. В детстве меня учили, что лазить по чужим вещам нехорошо, но я плюю на эти правила и забираюсь ладонями в карманы куртки Журавлёва.
Отрезвляющее ведро студёной воды резко приводит в чувство. Кроме пачки сигарет — там больше ничего и нет.
— Охуеть, как ты быстро заводишься, — долетает раскатистый смех. — Я шучу, Полин. Наиль вчера опередил меня и забрал трофей первым. Хотя, признаюсь, на белое кружево я положил глаз гораздо раньше.
Снова сцепив пальцы в кулаки, бью по лопаткам. Отчаянно. Накрывает облегчением вперемешку с раздражением.
— Это у тебя такая привычка — пиздеть на каждом шагу? — цежу сквозь зубы. Намекаю на тату.
Не знаю, улавливает ли Журавлёв, но после диалога глушит двигатель у чащи леса. Видимо, опасаясь, что такими темпами мы точно убьем друг друга.
— Нет, извини. Просто нравится тебя раскачивать.
Спрыгнув на землю, забираю карту. Не отвечаю, что у Саши получается. Порой даже без слов. Одними взглядами. С лёгкостью.
Пытаясь сконцентрироваться, устремляюсь вглубь леса, наклоняясь под ветками и ища два обещанных флажка. В надежде, что до нас их никто не тронул.
Не оборачиваясь, слышу за спиной шаги. Мысленно подбираю слова для следующей словесной атаки. Жаль, что часто что-то толковое приходит намного позже.
— Как думаешь, стоит ли идти дальше?
Резко обернувшись, едва не врезаюсь лицом в грудь Журавлёва. Аккуратно торможу.
— Понятия не имею, — жмёт плечами. — Не я составлял эти карты.
Киваю, следую дальше. Ориентиры точно были правильными. Вдруг повезёт?
— Кто вообще придумал этот квест? Настя?
— Да. Она полностью занималась всеми организационными вопросами.
В ответе нет ничего удивительного. Журавлёва инициативная и бойкая. Кажется, будто без проблем подхватывает любую идею и воплощает её в жизнь.
— В таком случае хочу сказать, что у тебя замечательная жена.
Споткнувшись о пень и громко чертыхнувшись, останавливаюсь и кусаю губы. Саша неожиданно приседает передо мной и помогает завязать распутавшийся шнурок.
— Согласен. Она — чудо.
Я застываю, рассматривая короткостриженый затылок. Боясь шелохнуться и нарушить и без того хлипкий баланс, на котором нам удавалось держаться весь этот час.
— Но ты её не любишь. Для чего же тогда женился?
Журавлёв поднимает взгляд, смотрит снизу вверх. Заметно колеблется. Каждое слово — по острию ножа. Когда и на каких условиях получится обойтись малой кровью — не угадаешь.
— Разве все женятся исключительно по любви, Полин?
Встав на ноги, опускает руки в карманы штанов. Смотрит внимательно, прямо. Только сейчас я осознаю, что из-за гула в ушах не слышу шума мотора наших соперников.
— Если мне не изменяет память, ты вышла замуж по залёту, верно?
Я смачиваю губы языком, делая шаг назад.
— Это взаимосвязано. Я была без памяти влюблена в своего мужа. Беременность только подтолкнула события.
— Это ты так считаешь?
В горле ком. Я мну пальцами несчастную карту. Очевидно, что без общих целей и полного коннекта выиграть у нас не получится.
— То, что в твоем браке есть всё, кроме любви — это тоже только ты так считаешь?
Саша хмыкает, делает шаг. Я инстинктивно отступаю назад, чувствуя, как голова идёт кругом. Хочется верить, что от насыщенного воздуха, а не от того, что я панически реагирую на Журавлёва.
— От меня-то ты чего хочешь, если Настя — замечательная жена?
В глазах мелькает чистая незамутнённая ирония. Движения медленные и плавные, как у хищника. Одна ошибка, и последует нападение.
— Я думаю, это и так понятно, Полин.
Лопатки упираются в дерево. Я вскидываю подбородок, фыркаю. В ушах настойчиво стучат молоточки.
— Как сильно?
Карта падает под ноги. Встречные движения приносят новый всплеск адреналина и тревоги. Выставив вперёд ладони, чувствую под пальцами перекатывающиеся твёрдые мышцы. Несмотря на внешнее спокойствие, сердце почти вылетает.
— Так сильно, что можно сдохнуть.
Голос хриплый, тягучий. По венам пробегают яркие искры тока. Я хочу противостоять, но, видимо, недостаточно, чтобы пресечь наши перепалки раз и навсегда.
— Даже не знаю, как ты с этим справишься.
Я затихаю, когда Саша перехватывает мои запястья и подходит максимально близко.
Защита падает.
Белая надпись на чёрной куртке сливается и превращается в одно сплошное пятно. Запахов вновь становится слишком много. Как и тепла, и воспоминаний.
Адски горячая ладонь ложится на мой живот. Невесомо гладит.
Я перестаю дышать, едва Журавлёв вскидывает свободную руку вверх и тянется к ветке. Не выдерживаю, отвожу взгляд в сторону. Сухие губы мажут по виску и волосам.
— Флажок, — произносит, усмехаясь.
Отстранившись, протягивает мне красную тряпку и невозмутимо возвращается обратно.
Глава 29
Я погружаюсь в тёплую воду джакузи с особым наслаждением. Не сдерживаюсь и блаженно прикрываю глаза.
Оттаиваю.
