Сьюзен прислушалась к учащенному биению своего сердца и, решив, что способна еще проплыть не больше километра, перешла на баттерфляй. Это был ее излюбленный стиль, и она почувствовала себя в своей стихии. Руки взлетали над водой и уходили в глубину, ноги действовали как одно целое. Она плыла, как русалка или некая млекопитающая амфибия. Преодолела последние метры быстро, как только могла, и коснулась стенки. Сняла очки и шапочку и оглянулась в поисках Линн.
— Неплохо, неплохо, — похвалила ее подруга.
— Я чувствую себя безобразно. Не пытайся меня утешать, — отмахнулась Сьюзен, вылезая на настил на краю бассейна.
— Резвости тебе еще не занимать, — настаивала Линн.
Растираясь полотенцем, Сьюзен поняла, что так ничего и не решила.
Бэр вошел в закусочную «У толстяка», где подавали сандвичи, и не увидел, кого искал. Ему позвонил Пэл Мерфи и сказал, что его племянник знаком с неким типом, знающим нечто такое, что может иметь отношение к миру «гороховой» лотереи, и Бэру необходимо с ним встретиться и самому во всем разобраться. Но единственным посетителем оказался неопрятного вида черноволосый малый со слегка заостренным носом, доедавший аппетитный на вид сандвич. Бэр не мог себе представить, что он и есть родственник аккуратиста и чистюли Пэла. Но в родственных отношениях разве разберешься? Он подошел к парню:
— Это ты племянник Пэла?
— А ты частный сыщик? — Парень посмотрел на Бэра слегка пучеглазыми черными глазами.
— Да.
— Ну и видок! Ты что, подрался? — Бэр не обратил внимания ни на замечание, ни на вопрос. — Я Мэтт Макмерфи, — продолжал парень. — Но все называют меня Малышом.
Бэр сел и протянул руку.
— Так ты Мерфи или Макмерфи?
— Макмерфи — мой сценический псевдоним. Пэл — брат моего отца.
— Ты музыкант? — Бэр вспомнил, что слышал, будто парень играет рок на местном радио и еще ему вроде бы попадалась рекламная листовка, извещающая о том, что Мэтт в День святого Патрика выступает в цветочном магазине.
— Да, — буркнул парень и уткнулся носом в кулек с сандвичем, с которым справлялся с видимым трудом. Но Мэтт не сдавался, и Бэр не сомневался, что он своего добьется. Однако парень прервал занятие и спросил:
— Будете что-нибудь есть?
— Нет. — Бэр отказался не потому, что не любил здешней еды, но, устроившись на стуле, почувствовал запах мокрой швабры, и это не прибавило ему аппетита. Но запах шел не от пола.
— Доедай, я подожду.
Но Макмерфи все-таки прервал процесс — завернул остатки сандвича в бумагу, сделал глоток содовой и рыгнул.
— Потом. — По его виду было заметно, что он нервничал.
— Так ты знаешь нечто такое, что может представлять для меня определенный интерес?
— Я много чего знаю, — в голосе Мэтта зазвенела неподдельная гордость. — И об экстази, и о кокаине, и о травке.
— Это не для меня. А о «гороховой» лотерее, может, что-нибудь знаешь?
— По правде сказать, ничего. Но мне знаком парень, работающий водном из таких домов. И он утверждает, что был свидетелем какой-то разборки. Если только это не пьяный треп.
— Что за разборка? — поинтересовался Бэр.
— Не знаю.
— Кто этот парень?
— Сомневаюсь, стоит ли мне говорить, — поморщился Макмерфи. — Этот парень может в два счета меня раздавить. — Мэтт явно нервничал. Глаза, словно несколько дней назад подведенные черным карандашом, бегали из стороны в сторону. На нем был пыльный костюм поверх красного жилета, из-под которого виднелась черная рубашка с расстегнутым воротом. На шее — кельтский крест на сыромятном ремешке. Наряд щеголя, для него это было, видимо, естественно. Однако в данный момент Мэтт имел весьма помятый вид. Его костюм выглядел так, будто он спад в нем во время долгой поездки в двуколке.
— Как же нам поступить? — спросил Бэр. — Ты как бы случайно о нем обмолвился, я как бы случайно его встретил, и ты тут вовсе ни при чем?
— Нет. — Мэтт пососал соломинку, но содовая кончилась, и он покосился в сторону раздаточного автомата. — Так не пойдет. Но дядя попросил вам помочь. Пожалуй, я повидаюсь с тем парнем, спрошу у него, захочет он что-нибудь рассказывать или нет, а затем вам позвоню.
— Хорошо, — согласился Бэр. — На этом и остановимся. Предложи ему денег.
— У меня нет денег, — насупился Макмерфи.
— Я не сказал — дай. Предложи, если он согласится со мной поговорить. Я ему немного заплачу, если от его сведений будет какой-нибудь толк.
— Тогда ладно, — успокоился Мэтт. — Тогда все в порядке.
Бэр, опасаясь, что их беседа кончилась как-то неопределенно, протянул визитную карточку:
— Позвони, как только твой парень дозреет до разговора со мной.
Глава двадцать седьмая
Некоторые вечера неслись, словно локомотив, другие — летели вперед со свистом. Этот никуда не спешил. Диджей М. Д. работал в баре, но день был явно не его. Ему позвонили и попросили подойти в последнюю минуту, и народу осталось немного. И хотя в зале толкались несколько смазливых девчонок, Чарли Шлегель пришел сюда не ради развлечений. Он сверился с часами. Здесь была назначена встреча с Пинатом, и Чарли не сомневался, что тот притащит с собой своего неразговорчивого узкоглазого дружка Никси.
Чарли занял место в углу напротив крутившего свою музыку М. Д. Он поднял глаза на Пэм, наливавшую ему «Строх».[27]Она застенчиво улыбалась, как женщина, которую однажды трахнули и забыли. Но Чарли ее не забыл. Они как-то провели пару веселых ночей после закрытия бара. Но по тому, как пошли в семье дела, следовало поужаться и свести свои связи до минимума, или, иными словами, прежде братья, а «сестрички» потом.
— Спасибо, Пэмми, — поблагодарил ее Чарли. Она была страшновата на лицо, и мать убила бы его, если бы он заявился с ней как со своей законной девушкой.
— Не за что. — Пэм снова улыбнулась и повернулась спиной, давая возможность полюбоваться своим крепким задиком.
— Спасибо, Пэмми, — за плечом Чарли послышался распевный насмешливый голос. Это была Ракел, старшая сестра той блондиночки Кенни, которой они недавно соорудили фальшивый документ.
— Привет, Рокки.
— Чики, у тебя есть нюхнуть?
Прежде чем Чарли успел ответить, он почувствовал на шее сильную волосатую руку, и вместо него суровым голосом заговорил отец:
— У Чики нет ничего нюхнуть, и Чики знает: стоит ему связаться с этой дряныо, и отец оторвет ему голову.
У девушки от страха расширились глаза, и она поспешно отвалила. Чарли, словно закрывая тему, пожал плечами. Но он знал, что от Терри так легко не отвяжешься.
