и предупреждением, и, возможно, хорошим знаком. Она мечтала, чтобы муж устроился на работу и приходил уставший, но с твёрдой зарплатой.
Он опередил:
– Не упрашивай, я не пойду наниматься. Не моё.
– А что твоё? Я устала.
– С голоду не умираем, и никто не умирает.
– Я хочу пожить по-человечески, пойми же ты, наконец!
– Так и я за это. Просто надо поймать поток, и ты будешь со смехом вспоминать, как мы нуждались.Смотри: у нас появились рюмочки, можем продать.
– Только не их. Ты принесёшь хорошего вина, и я выпью из серебряной рюмочки, хоть раз.
– Это вот прямо твоя первая мечта? Вот всей жизни?
Она надулась. Специально подождала, чтобы он заметил, и вернулась в дом. Что женщины думают в такие минуты? Жизнь проходит, а мы никак не разбогатеем, кто нам мешает? И ведь это так. Правительство трубит – мы стараемся. А выходит всё хуже и хуже; так ли они там стараются?
Тая услышала, как Евгений громыхнул железом, подался в сарай. Вскоре оттуда вышел с рюкзаком, с дождевиком.
Она его окликнула возле калитки:
– И как надолго?
– Пойду, поесть чего-нибудь добуду.
Она поджала губы и ничего не ответила. Горе ты моё луковое, поесть он принесёт! Ладно уж, займусь-ка я домом, из-за гостей давно уборки не видел.
Он вышел на тот же пустырь, стал поглядывать на облака. Сигнал вроде должен быть, или ему показалось. Солнышко высветило бугорок, он и вышел к тому месту, нашарил первую точку, с неё взял отсчёт остальным. Как это у него получается – надо подумать, если придётся лекции читать, надо же что-то говорить. И говорить так, чтобы поверили. Честным людям трудновато пробиться к слушателям: всё больше аферистов, колдунов и целителей бьются за внимание толпы, охочей до зрелищ.
Сота выглядела не очень, какие-то внутренние вибрации искажали две грани. За дверьми их что-то накапливалось, – может, готовили встречу?
Он оглянулся по сторонам и вошёл. Внешний мир помутнел, стал виден хуже, как через бутылочное стекло. Шесть дверей были готовы к приёму. Седьмая, которая в ад, сияла золотистой полосой по контуру, и в голову ему пришла подсказка: седьмой день в неделе появился относительно недавно, у предков календарь имел по шесть дней, и месяц каждый содержал по тридцать дней, пять шестдниц. Лето переиначили, назвали годом, день приказали считать с полуночи, а было с полудня. Ты видишь, как нам поломали календарь? Какое поколение перешло на новый? Они приняли, а нам расхлёбывай…
У своей двери, в которую вошёл, Аверьянов поставил колышек. Когда крутишься, сюда заглянешь, потом туда, легче ориентироваться внутри соты.
Прислушался к голосам за первой дверью. Только что оттуда хорошо так пошумели, и вдруг притихли.
Ждут его?
Ну, допустим, тот страж пошёл по начальству, бил себя в грудь – я его предупредил, и второго тоже, что в следующий раз вы легко не отделаетесь. Проще говоря, сходил за медалью, или чем там рассчитываются с героями. А раз предупредили, можно сразу бить на поражение. Объявили дополнительный набор в погранвойска, на каждом столбе теперь фотография Аверьянова: «Запомните это лицо».
Каким-то образом он получил подтверждение своим мыслям, кто-то выдохнул ему на ухо: «Верно». Люди частенько слышат голоса «шептунов», особенно – когда стоит вопрос жизни и смерти. Суждено ещё пожить – кто-то из твоего рода, кто на дежурстве ныне, даст подсказку. Иногда молча наблюдают – думай и решай сам. Так и с богом Одиным вышел на контакт, лет двадцать назад. Казалось, всё пространство орало – не ходи туда, там опасно!
Он усмехнулся и вошёл. В тот раз – без фотоаппарата, просто из чистого любопытства, и не прогадал. Шестиметровый бог Один, грозный взгляд, и каждая клетка в нём вопила: это Один! Один! Запоминай, как он выглядит сегодня!
Одежда на человеке зазвенела, как из металлических пластин вся. Один сверкнул глазом, и подумал. Всего лишь несколько слов: «Осмелился – тогда получи!»
И перед лицом гостя раскрылось полотно из золотых рун, каждая успела рассказать, кто она. Первой сверху и слева оказалась руна Путь, с произношением «У-Даль», следующей представилась Защита, звуковая вибрация «И-На». И эта пара должна быть неразлучной. Пока сидишь дома, никому не мешаешь, и не мешай, – другие как-то живут?
Но вышел в Путь – так и поберегись. Те, которые приставлены наблюдать, непосед не уважают. Чего тебе не хватает, что не сидится? Хочешь повторить судьбу Прометея? За знаниями он вышел: ты школу не закончил, никто не мешал, а теперь знаний захотел.
И ведь получилось! Не такой, как все. Этой массой проще управлять, согнав в города и объявляя о скидках. Чем ты лучше их? Проваливай отсюда, знай своё место!
А он к самому Одину вышел, и стража вся притихла. Наблюдатели постарались запомнить каждый миг этой встречи, рассчитывали, что Один проговорится, хоть одну подсказку даст… Зря надеялись, он всего лишь передал руны. Сорок девять штук, а это уже прямая подсказка человечеству.
После случившего гораздо проще рассуждать. Не кого-то другого, именно этого человека выбрал Один и передал руны. И той стороне придётся смириться с фактом, пересмотреть свою стратегию, с учётом возвращения рун белой расе.
Та сторона взвыла от беЗсилия что-то исправить. Есть, конечно, запасной вариант – подчистить память непоседе, под грузовик положить, подорвать газовый баллон дистанционно…
Один ждал, пока подарок будет усвоен целиком. Один видел, как за этим носителем начнётся охота, сколько раз будет выходить из воды сухим и сколько ему ещё жить. Руны он передал тому, кому сумеет передать их человечеству, вопреки стараниям той стороны. Пусть позлит их, а мы потешимся.
Долина Одина позже появится на фотографиях. Аверьянов специально посвятил этому одну из экспедиций, а ведь там тоже открылся портал, только не по его желанию, а кто-то со стороны помог. И позже, анализируя ту нечаянную встречу, Аверьянов обнаружил у себя нарастающие способности, дарованные Одиным, сверх списка рун. И это было здорово! Если список кто-то и мог зафиксировать, то дары, переданные телепатическим путём или каким-то другим, снаружи не видны.
А вы гадайте, что он вам подкинет в следующий раз!
Гораздо позже
