годы войны так ни разу и не встретился, офицер взгрустнул. — Ну, есть желание искупнуться вечерком? А то когда еще придется.
— Спрашиваете, товарищ капитан! — Сложив ладони ковшом, Сверчок зачерпнул морской воды и брызнул себе на лицо. — Соленая! — с детским восторгом воскликнул он, почувствовав на губах соль.
— Никак в первый раз на море? — донесся до них голос из-за спины.
Стоя чуть поодаль от них, двое мужчин с любопытством наблюдали, как юноша зачарованно следил за набегавшими на берег легкими волнами. Их принадлежность к морской службе выдавали тельняшки, черно-белым полосатым треугольником выглядывавшие из-под больничных халатов. На голове старшего красовалась набекрень надетая офицерская фуражка с золотым «крабом». Одна из штанин его пижамы была пуста, и моряк опирался на костыль. Рядом с ним стоял совсем молоденький паренек, на вид ровесник Сверчка. Обе его руки, на которых отсутствовали кисти, были высоко забинтованы.
Приветливо кивнув им, Вовк признался:
— На этом — в первый раз. Там, откуда этот парень приехал, совсем другое море, зеленое!
— Это что же, тайга, что ли? — поправил фуражку мужчина.
— В Белоруссии нет тайги.
— А, вот вы откуда… Далековато от этих мест. — Подойдя ближе, он представился: — Капитан-лейтенант Соколов!
— Капитан Вовк! — ответил Виктор, оценив силу рукопожатия моряка.
— Подходящая фамилия для белорусских лесов! — улыбнулся Соколов. — Для гитлеровских шакалов — в самый раз. А это Толя Скворцов, моторист мой, — ткнул он подбородком в сторону улыбающегося паренька с забинтованными культями.
— Хм, ваши фамилии больше подошли бы летунам! — сострил в ответ Вовк. — Соколов, Скворцов!
— Так и есть. — Капитан-лейтенант затянулся папиросой. — Одни мы с Толиком и слетели с кормы, когда гитлеровцы по нашему катеру из пушек стали палить. Не иначе, как сам куриный бог нам помог.
— Извини, друг, неудачно пошутил… — посуровел Виктор.
Моряк махнул рукой, разгоняя облачко дыма:
— Да ради бога! Сами над собой шутим. Фениксами кличем друг дружку. Сюда-то какой волной занесло?
Пригретый жарким южным солнцем, Виктор расстегнул верхнюю пуговицу гимнастерки, достал из нагрудного кармана конверт с адресом.
— В госпиталь приехали. Гостиницу «Приморскую» ищем. Не знаешь, где такая?
— Так это же наш госпиталь! — воскликнул каплей. — Пошли провожу. Тут недалеко.
Они шли почти по самой кромке берега. С моря дул легкий бриз. Жадно вдыхая свежий воздух, напоенный ароматом еще не отцветших, густо растущих вдоль дороги роз и запахом выброшенных на берег водорослей, Сверчок с интересом разглядывал стоявшие у пристани суда.
За разговором о положении дел на фронте дорога, действительно, заняла немного времени. Поднявшись по неширокой лестнице, огражденной каменными фигурными балясинами, они подошли к гостинице, в которой располагался госпиталь. Здание, построенное в стиле «сталинского ампира», белой птицей смотрелось среди густой зелени пальм и стройных кипарисов. Отсюда, с небольшой смотровой площадки, открывался завораживающий вид на море. Остановившись, Сверчок стал смотреть, как по водной глади, ревя моторами, неслись на большой скорости два торпедных катера, нарушая спокойствие и умиротворенность южного курортного городка. И только эти военные суденышки да устремленные в небо стволами зенитные орудия напоминали сейчас о войне.
Распростившись у входа, моряки пошли дальше по своим делам. Вовк с Николаем вошли в вестибюль.
— Товарищ капитан, вы так и не сказали, кого мы ищем? — задал вопрос Сверчок.
Легкая улыбка озарила лицо офицера.
— Сейчас узнаешь. Только бы не выписался…
— Уж не меня ли вы ищете, бойцы? — вдруг раздался за их спинами знакомый голос.
Коля резко обернулся и обомлел: перед ними стоял их командир, Федор Иванович Чепраков. Левая надбровная дуга офицера до самого виска была деформирована ранением и последующими двумя операциями, отчего верхнее веко заметно опустилось, прикрыв часть глаза. Как ни странно, но это придавало его лицу еще больше мужественности.
Юноша кинулся к нему:
— Товарищ капитан! Федор Иванович, вы живы?
Чепраков притянул его к груди и по-отцовски обнял:
— Здравствуй, здравствуй, Сверчок! Жив, как видишь. — Отступив на шаг, чтобы можно было лучше рассмотреть, Федор Иванович остался доволен. — Слышал о твоем ранении. Очень рад, что сдюжил, выкарабкался. Как нога?
— Все хорошо, товарищ командир. Уже почти бегаю.
Капитан шагнул к терпеливо ожидавшему рядом Виктору Вовку. Несколько секунд офицеры пристально смотрели друг на друга. Война давно их сблизила, духовно породнила.
— Ну, здравствуй, Виктор! Рад тебя видеть! — Чепраков принял Вовка в объятия. — Поздравляю с очередным званием! Ты знаешь, что я давно подавал тебя на капитана.
— Знаю, Федор Иванович.
Восхитившись новенькой, подогнанной под фигуру формой офицера, Чепраков цокнул языком:
— Хорош! Хоть сейчас на парад.
Теплый осенний день располагал к задушевной беседе на природе. В палату подниматься не стали. Решили спуститься к воде.
— Товарищ капитан! — Сверчок взглянул на Вовка. — Выходит, вы знали, что командир жив? Знали и не сказали?
— А разве ты спрашивал? — улыбнулся офицер, уловив горечь в его словах.
— Я боялся! Боялся услышать, что Федора Ивановича… э-э…
— Нет в живых? — договорил за него Чепраков и засмеялся. — Не дождутся фрицы!
— Зато какой сюрприз получился, правда? — улыбнулся Вовк.
— Да уж, — юноша по-детски надул губы.
— Не обижайся. Я и сам только недавно узнал, когда в Москве был, — стал оправдываться капитан. — Вернувшись в отряд, сразу всем нашим рассказал, а тебе не стал. Сюрприз хотел сделать.
— Федор Иванович! — Сверчок повернулся к командиру. — Прикажите, пожалуйста, капитану Вовку зачислить меня в новый отряд! Он хочет меня на «гражданку» отправить. Говорит, учиться мне надо.
Перехватив взгляд Виктора, Чепраков сделал серьезное лицо:
— Верно говорит. Парень ты смышленый и неучем оставаться права не имеешь.
— И вы туда же!..
На берег, как и миллионы лет назад, накатывались волны. И не было морю никакого дела до обиды молодого человека, стоявшего у кромки воды и всерьез размышлявшего, где найти ближайший военкомат, чтобы записаться в армию. Желание продолжить бить фашистов в душе Сверчка поддерживалось мечтой прошагать по мостовым поверженного Берлина.
Присев на садовую скамейку недалеко от воды, Виктор положил на колени фанерный чемодан, достал из него большой сверток и, протянув Чепракову, негромко заговорил:
— Это ваша новая форма, товарищ майор! — радостно сообщил он. — Из самой Москвы вез!
— Капитан! — поправил его Чепраков. — Ты хотел сказать — капитан!
— Нет, все верно, Федор Иванович, майор! — Достав следом за свертком пару новых погон, Вовк поднялся и, щелкнув каблуками, громким голосом, точно стоял перед строем, торжественно произнес: — Товарищ командир! Разрешите поздравить вас с присвоением очередного воинского звания! Надеюсь, когда-нибудь мне доверят вручить вам и генеральские погоны, — добавил он.
Услышав поздравительную речь Вовка, Сверчок, забыв о собственной обиде, с радостным криком подлетел к Чепракову и, как и подобает настоящему военному человеку, вытянулся во фронт.
— Ура! Поздравляю, товарищ командир! Я бы сразу
