позыв.
Мужик стал шарить своими ручищами по моему телу, задевая грудь, пытаясь протиснуть ладонь между ног. Я отчаянно вырывалась, понимая, что силы не равны.
Все еще в шоке от того, что такое могло произойти в моей жизни и происходит прямо сейчас, почувствовала дикое отчаяние. Будто вдруг весь мир ополчился против меня. От его прикосновений мне стало до ужаса противно, мерзко. Еще никогда не чувствовала такой брезгливости. Как будто меня сейчас обвивает мерзкая, скользкая, ядовитая змея!
Вдруг мужик затих, поднял голову, прислушиваясь к чему-то. Я тоже прислушалась к непонятному шуму, вдруг наполнившему шатер. Потом он поднял голову и оглушительно завизжал прямо, как баба.
Я зажала уши руками и резко насколько смогла сильно оттолкнула противника. Он свалился с меня, а потом подскочил и побежал из шатра как был, без штанов!
Наблюдая за этой непонятной картиной, я не сразу заметила, что в шатре что-то изменилось, и что-то двигалось. Как только разглядела сама чуть не завизжала: в помещении было множество змей, все вокруг просто кишело этими скользкими гадами.
Я, недолго думая, подскочила на ноги и, подпрыгивая, рванула на выход. Каким-то чудом ни одна змея на меня не кинулась. Практически на выходе увидела тубус с моим портретом, буквально наступив на него. Подхватила его и побежала в направлении нашего лагеря, мне хотелось спрятаться в шатре у Эдмона, хотелось его защиты, хотя бы ненадолго почувствовать себя в безопасности.
***
Добежав до знакомого шатра, постаралась отдышаться. Если Эдмон увидит меня в таком виде, то без допроса не обойтись. Осторожно заглянула внутрь шатра, там никого не было, выдохнула. Быстро зайдя внутрь, стала скидывать с себя грязную форму. Мне хотелось бы сдернуть с себя еще и кожу, которой касался этот мерзкий гад. Белье решила снять в душевой, ведь Эдмон мог вернуться в любой момент, но не успела.
– Тея? – его оклик заставил меня подпрыгнуть и медленно повернуться, эх, надо было раздеваться не по среди шатра.
Поза мужчины выражала удивление и настороженность, он будто приготовился то ли защищать меня, то ли кинуться ко мне.
– Откуда ты так поздно вернулась? – я не знала, что сказать, мне так не хотелось слышать сейчас от него гневные проповеди, но похоже без них не обойтись.
– Я, – выдавила из себя только это слово и в этот момент посмотрела на тубус с портретом, который валялся на полу возле койки.
К сожалению, генерал проследил за моим взглядом и его темные брови взметнулись вверх.
– Что это? – он подошел, поднял тубус и вытащил из него мое изображение. – Это ты? – он был явно удивлен. Потом он несколько долгих мгновений рассматривал портрет: – Красивая, – восхищенно проговорил он, – хотелось бы мне увидеть тебя в этом наряде, а не военной форме.
Потом выражение его лица омрачилось, очевидно, до него дошло, что этого портрета раньше у меня с собой не было.
– Откуда это? – ну да, так и есть, догадался.
– Мне подарили, – не смогла придумать ничего в оправдание и сказала правду.
– Кто? – в его голосе явно слышались угрожающие нотки.
– Это совсем не важно!
– Ты моя! Теперь ноги твоей не будет за пределы этого шатра, поняла?! – он подошел ко мне вплотную и смотрел на меня потемневшими от злости глазами, неужели он действительно меня ревнует, может, не все безнадежно, и он способен ко мне что-то чувствовать?
– Я и так твоя пленница, так, может, привяжешь меня или на цепь посадишь? – произнося эти слова, уже о них жалела. Совсем не это я хотела ему сказать, совсем не той реакции хотела добиться. А так, что ждать от него, конечно, он еще больше разозлился и схватил меня за мои многострадальные руки, на которых скоро явно проступят синяки.
Вздрогнула от боли, глаза заслезились, но такая реакция охладила пыл Эдмона, он отпустил мои руки и притянул меня к себе, прошипев мне в лицо:
– Ты будешь мне подчиняться!
Мужчина больше не произнес ни слова, он просто впился поцелуем в мои губы, а я не стала сопротивляться. Его поцелуи не вызывали во мне никакого отторжения, наоборот, эти ощущения согревали меня, даря удивительное чувство безмятежности.
Позволила ему увлечь себя: он лег на походную койку, а я оказалась распластанная на нем. Чувствую под собой мощную грудь и вздымающийся от напряжения живот, не смогла отказать себе в удовольствии провести руками по его телу, расстегнуть замок на форме и приникнуть губами к коже.
В этот момент перестало существовать все вокруг, в этом мире только он, только я, только двое нас…
Мгновение, и я уже под ним, его глаза почти черные от возбуждения, ласковые губы, незабываемые прикосновения. Пусть сегодня этот потрясающий, любимый мужчина будет рядом, пусть его ласки сотрут все то, что я чувствовала раньше, пусть все будет именно так, как сейчас, рядом с ним.
Мы любили друг друга всю ночь, Эдмон оказался удивительно чутким любовником. А я просто принимала его таким, как он есть: природный мощный воин, талантливый полководец и самый ранимый беззащитный мальчик во всем мире.
Сегодня я любила его за всех тех, кто отвергал, использовал, не хотел его.
Мы так и не заснули, лежали в объятиях друг друга, встречая рассвет.
– Знаешь, – хриплым голосом проговорил Эдмон, – мне хотелось бы вернуться в детство, когда еще все возможно, когда все еще впереди. И взять тебя с собой.
Я поднялась на локте и заглянула в его глаза, подталкивая продолжать.
– Мне часто снится мама, она во сне, – он запнулся, как будто подавился словами, но потом сглотнул и продолжил: – во сне она любит меня, обнимает, слушает мои глупости. Мои сны наполнены светом, но открывая глаза, я вижу темноту, непроглядную, неотвратимую. Она готова сожрать меня.
Не зная, что сказать на это, просто потянулась и поцеловала Эдмона, нежно, в уголок губы. Он отозвался на ласку, еще сильнее прижав меня к себе.
Жестокий рассвет разрушил нашу сказку. Генерал поднялся и стал одеваться, собираясь на службу.
– Завтракать будешь? – с надеждой спросила я.
– Потом что-то перехвачу, некогда, сегодня-завтра первая атака, – от этих новостей и у меня пропал аппетит, – так что готовься.
– Я всегда готова, – ответила, не скрывая грусти.
– И смотри мне, больше, чтобы без фокусов! – Эдмон грозно посмотрел на меня, но глаза
