Ближе. Еще. Углубляю поцелуй. Прохожусь языком по ее языку. Захватываю и затягиваю в свой рот.
Накрывает. Пиздец.
Будто удар в солнечное сплетение.
Отталкиваю стол между нами. К чертям. Где-то вдалеке раздается перезвон стекла, бряцает металл.
Подхватываю Катю на руки. Прижимаю вплотную.
Она дергается. Напрягается, будто очнувшись. Натягивается струной. Маленькие ладони давят на мои плечи так, что я уже взвыть готов. Но ее губы горят под моим ртом.
Не отпускаю. Зацеловываю. Вырываю приглушенный стон из горла. Заставляю откликнуться снова. Касаюсь языком так, чтобы даже не мечтала сбежать.
Хватит. Блядь. Наигрались.
Пара шагов. Будто в пьяном бреду.
Дальше — на кровать.
Ощущение, точно падаем.
Не отрываюсь от Кати. Опираюсь на крепко стиснутые кулаки. Нависаю сверху, накрываю собой.
Тяну крепко завязанный пояс.
Нахуй этот гребаный халат.
Освобождаю Катю от всего, что мешает. Хлопковая футболка. Шорты. Пальцы сводит от нетерпения. Сдергиваю собственную рубашку, вырываю ремень из шлеек.
Она подо мной. В одном белье. Но это ненадолго.
Хочу ощущать ее всю. Кожа к коже. Хочу чувствовать абсолютно голой.
Разрываю поцелуй, просто чтобы посмотреть на Катю. Увидеть глаза. Те самые глаза, что могут выдрать мой хребет.
Страха в ее взгляде нет. Но остается напряжение.
— Демьян, — еле слышно выдыхает она.
И мой хуй тверже камня от того, как это звучит. На ее губах. На ее языке.
Растрепанная. Дрожащая.
Катя станет моей. По-настоящему.
Впиваюсь в губы. Жарче. Острее. Обрушиваюсь на нее. Затягиваю. Накрываю ладонью живот. Касаюсь между ног.
Она дергается так, будто ее там никто и никогда не трогал. Зажимается вся. Пробует оттолкнуть.
Но я слишком далеко зашел, чтобы теперь тормозить.
Покрываю поцелуями ее лицо. Опускаюсь вниз. По шее. Прихватываю зубами тонкую кожу на ключицах. Веду языком по нервно пульсирующей жилке.
— Демьян, — шепчет Катя.
Тонкая ладонь скользит по моему затылку. Пальцы цепляются за волосы. Она не отталкивает, просто сжимает.
А я хочу утащить ее глубже. Дальше.
Только стук в дверь точно молотом врезает.
Похуй. Плевать. Не важно — кто бы там не был, подождет.
Накрываю ее грудь губами. Обвожу сосок языком. Втягиваю в рот.
А блядский стук нарастает. Громче. Резче.
Ебануться. Что за херня?
— Демьян, — роняет Катя.
Уже совсем иначе. Тон меняется. И пальцы ощутимо напрягаются на моем затылке. Ускользает. Отталкивает. Ей даже лишние жесты не требуются. Все и так читается.
Ебучий стук не затихает.
Отрываюсь от нее. Точно с мясом самого себя выдираю.
Поправляю закостеневший хуй. Застегиваю брюки.
Толкаю дверь.
— Обслуживание номеров, — заявляет уебок на пороге.
Его широкая улыбка гаснет под моим взглядом.
— Простите, нам необходимо… — бормочет.
— Уебывай.
— Это…
— На хер.
Захлопываю дверь.
Сука. Пиздец.
Возвращаюсь обратно и наблюдаю за тем, как девчонка поспешно натягивает шорты, запахивает халат.
Момент упущен.
Она вскидывается, заметив меня в дверном проеме. По глазам ясно, что сама не понимает, как позволила мне настолько далеко зайти. Теперь проще сделать вид, будто ни черта и не было.
— Уже поздно, — сглатывает. — Завтра рано вставать.
— Да, — соглашаюсь.
Прохожу вперед. Обхватываю ее за талию. Заваливаю на кровать, раскладывая рядом с собой.
— Пусти, — бормочет Катя. — Ты что…
— Устал, — бросаю.
Крепче прижимаю брыкающуюся девчонку. Жду, пока затихнет. Поймет, все равно не отпущу.
— Рубит меня в сон, — добавляю. — Давай просто подремаем.
34
— Катя, — зовет подруга. — Кать, ты вообще меня слушаешь? Сколько можно за этими тестами сидеть? Ты там наверняка по сто раз все задания порешала.
— Прости, отвлеклась, — роняю глухо и закрываю учебник.
На самом деле, у меня там пока не отмечено ни единого ответа. Трудно думать про международную экономику, когда мысли далеко.
— Почему на тебя Щеглова взъелась? — спрашивает Полина.
— Не замечала, — пожимаю плечами. — С чего ты взяла?
— Ну ты в последнее время мало что замечаешь, — протягивает она, задумчиво прищурившись. — Сама не своя. Влюбилась что ли?
— Поль, прекрати, — убираю учебник в сумку, стараясь за этим жестом скрыть охватившую меня неловкость. — Как придумаешь, так…
— Значит, как всегда про учебу паришься, — вздыхает. — А зря, лучше бы к Димке присмотрелась. Вот бы вокруг меня парень такие круги наворачивал.
Она мечтательно закатывает глаза, а я нервно улыбаюсь.
— Поль, мы с Димой друзья.
— Как скажешь, — качает головой. — Но с Риткой тебе надо быть осторожнее. Она подлая. Вчера после пар я задержалась у куратора. Помнишь? Так вот Ритка свою контрольную притащила, стала расспрашивать, почему ей оценку ниже поставили, если она все ответы у тебя переписала.
— И что ей куратор сказала?
— А что она скажет? — пожимает плечами. — Пообещала разобраться. Ты знаешь, кто отец Щегловой? Директор металлургического комбината. Наш ректор его облизывает. Короче, с оценками у Ритки проблем не будет. Но ты смотри, она на тебя обозлилась. Так просто не успокоится.
— Мы даже не общаемся, — хмурюсь. — Не понимаю, в чем проблема.
— Я вижу, как она на тебя смотрит, — продолжает Поля. — После каникул что-то поменялось. Да и вчера я достаточно наслушалась. Она же на той контрольной не остановилась. Дальше гнать начала, что ты ей с грантом дорогу перешла. Куда-то выбрали тебя, а ее нет.
— Грант? — невольно переспрашиваю.
— Да, — кивает подруга. — Не понимаю, о чем Щеглова болтала. Какие еще гранты? Ничего такого наш универ не дает.
— Есть гранты, — замечаю тихо. — Куратор предложила мне участвовать в программе, но до завершения отбора нельзя было это обсуждать. Я пока только первый этап прошла. Финальное решение будет через месяц.
— А ну значит, все сходится, — заключает
