я злобно и смотрю Шведу прямо в лицо.
Он хмурится и тут рычит:
– Ты сейчас серьёзно спрашиваешь? Данте, не беси меня больше, чем уже есть!
– Тогда какого хера ты мне не дал допросить «курьера»? И какого хера слежкой занимаюсь не я? – наступаю на него.
Швед кладёт руку мне на плечо, с силой сжимает и резко говорит:
– Потому что мне от тебя нужно другое. Я доверяю тебе как себе, Данте, потому даю задание, о котором кроме тебя и меня никто не знает и узнать не должен.
Гнев покидает меня, и внутренне я приободряюсь. Крайне неприятно думать, что твой лучший друг может посчитать тебя предателем.
– Я слушаю.
– Ты лично отправишься к нашим партнёрам и проконтролируешь погрузку. Будешь рядом всю дорогу, Данте. Мы должны деньги привезти точно в срок. Новых срывов нам не простят, тем более это деньги нашего самого крупного клиента.
Я падаю в кресло, закидываю руки за голову. На языке у меня крутится один лишь мат.
Швед наливает нам выпить. Протягивает мне стакан с односолодовым виски и произносит виновато:
– Знаю, это не входит в твои обязанности, но я прошу тебя не только как партнёра, но и как друга.
Делаю глоток обжигающего напитка.
– Я поеду, Швед. Когда нужно выдвигаться?
– Через неделю машина должна уже выехать. Но перед погрузкой, нужно точно сверить фактическую сумму с документами. Никаких накладок быть не должно. Максимум ты должен выехать через два дня, чтобы всё успеть.
– Бумажная работа? – кривлюсь я. – Бля, Швед, ты серьёзно? Я не бухгалтер, чтобы бабки считать! Там же денег будет под миллиард!
– Ты будешь только следить, – улыбается он мне. – Пусть считают другие.
Провожу рукой по лицу и качаю головой.
– Я лучше кулаками помахаю, честное слово.
– Данте, мне не нравится, что кто-то мутит воду, и суёт морду на нашу территории. Эти ублюдочные крысы становятся занозой в заднице. Пока не найдём крыс, контролируем всё сами. Крош тоже едет, но в другой регион. Так что не ты один с подобным заданием.
– С удовольствием потом порежу всем крысам их глотки.
Швед одним глотком выпивает свой виски, выдыхает и сипло произносит:
– Всю грязную работу мы тоже сделаем сами. Поганых предателей по любому найдём. Ты отличный убийца, друг, и в нужное время ты сделаешь, что должен. А сейчас – бумажная работа и доставка груза.
– А ты будешь следить за хозяйством здесь, – произношу я. – Ладно, я не против. Только есть одна просьба, Швед. Личная.
– Что угодно, – говорит он.
– Сегодня перевёз Ангелину в новую квартиру, – начинаю я издалека.
– О, поздравляю, – улыбается Швед. – Ты всё-таки получил её.
Кривлюсь и выдыхаю:
– Я её запер, телефон отобрал. Оставил другой, запрограммированный только на меня. Она не очень была рада переезду.
Швед поднимает удивлённо брови.
– Ты её что, похитил? Силой заставил переехать?
Тру шею и снова вздыхаю.
– Да у меня крыша от неё едет. Как подумаю, что разгуливает одна, а вокруг одно мудачьё, которым в охотку насадить хороших девочек на свои члены, так меня сразу кроет не по детски. Запер её и я спокоен.
– Ну, ты придурок, Данте, – смеётся Швед и качает головой. Наливает себе и мне новую порцию виски. – Она же тебя возненавидит. Женщины чересчур трепетно относятся к своей свободе. Она им на хер не нужна, но им хочется, чтобы мужчины давали видимость этой свободы. А ты по ней как каток проехался!
– Знаю! – рявкаю зло и махом опрокидываю в себя содержимое стакана. – Но не могу ждать, когда она созреет!
– Ты её уже на себе покатал? – интересуется Швед.
Вспоминаю сегодняшний вечер и криво усмехнувшись, говорю:
– Она ещё девственница. Я решил, что должно всё быть по обоюдному желанию. Ничего, я всё равно смогу добиться её расположения и прощения за свой напор.
Он снова качает головой.
– Данте, да в аду меньше демонов, чем в твоей сложной голове! – смеётся Швед.
– Ха, мои демоны, передают привет твоим! – смеюсь в ответ.
* * *
ДАНТЕ
Раннее утро. Я не спал, устал. И я зол, будто распотрошённый демон.
Бесит всё. Бесят все. Даже бесит тот факт, что меня всё бесит.
Лишь Ангел мне нужна, чтобы унять это чувство раздражения на весь мир.
Хочу одного – под бочок к своей малышке.
Мчусь к ней по пустынным улицам, проскакивая мигающие светофоры, и выжимаю за сотню.
Мечтаю, чтобы она встретила меня не гневом, а тихой и спокойной нежностью и сказала: «Данте, ты был прав… Я – твоя и я буду твоей. А ты – мой, Данте… Сегодня, завтра и навсегда. И я скучала…»
Но не скажет. И под бочок тёплый и сладкий не примет.
Скорее на хер пошлёт и чем-то тяжёлым в меня запустит.
Вздыхаю тяжело и длинно, но при этом как придурок улыбаюсь. Всё равно её присутствие в моей жизни меня радует и наполняет смыслом, светом.
Дорога кажется вечностью. Но даже сама вечность отрицает вечность и путь до моего Ангела практически окончен.
По дороге заезжаю в круглосуточный цветочный и выбираю самый огромный и красивый букет. Алые и белые розы с крупными бутонами как добро и зло, как инь и янь в своей неизменной сути.
Великолепно. Ей должно понравиться.
Потом вижу на дальней полке белоснежного медведя с бантом в горох. Медведь с меня ростом и я его тоже беру.
Девушки любят плюшевые игрушки. Любят цветы.
Я на коленях готов просить у неё прощение за вчерашнее. Готов осыпать не только цветами, плюшевыми игрушками, но и бриллиантами, любыми богатствами и клятвами, лишь бы простила и приняла. Сдалась и отдалась мне.
Она явно злится, что запер её, отобрал телефон и лишил привычной жизни.
Что ж, Швед прав, я перегнул палку.
Паркую тачку и почти бегу к ней. В одной руке букет роз. Другой рукой зажимаю подмышкой гигантского медведя.
Стараясь не шуметь, открываю двери и вхожу с предвкушающей улыбкой на губах.
Ощущение какого-то доброго розыгрыша селится внутри и дарит приятную дрожь и волнение. Я уже и забыл про это чувство. Оно приятное и пахнет детством и добром.
Быстро сбрасываю обувь и мягко, бесшумно ступая, прохожу в гостиную. Намереваюсь пройти в спальню, но замираю в удивлении.
– Ангел? – произношу негромко.
– Приехал… Надо же…
Ангел говорит странно. Она сидит в предрассветной темноте прямо на полу, прислонившись спиной к французскому окну.
Скользит по мне взглядом, хмыкает при виде цветов и медведя. Ангел выглядит растерянной, болезненной и кажется, в её глазах стоят слёзы.
Твою ж…
