ногу. Он тащил меня… мой младший братишка. Даже когда сам остался почти без сил, нёс меня на спине. Чтобы мне не было страшно, подбадривал и рассказывал смешные истории. Так вдвоём мы бродили до глубокой ночи, пока нас не нашёл отец. Он пришёл за нами с собаками. Отец хотел отчитать меня, ведь как старшая я должна была защищать и оберегать брата, но получилось наоборот. Однако даже тут Диань сказал, что всё это его вина. Что он уговорил меня углубиться в лес.
Каору начинает плакать. Я сажусь ближе и медленно глажу её по голове.
Это бремя мне хорошо знакомо. Быть старшим и чувствовать, как подвёл того, кого должен был оберегать всеми силами.
— Мне следовало умереть. Не ему. Мне… — шепчет она.
— Помнится, в детстве нам с сестрой очень нравилось слушать красочные сказания, — делюсь я своими воспоминаниями, пытаясь отвлечь спутницу. — В нашей деревушке многие умели рассказывать истории, однако все они были нам знакомы. Что-то перекладывалось на новый лад, переходя из уст в уста, но суть оставалась той же. Мы с сестрой готовы были слушать эти истории из раза в раз, но нам всегда хотелось чего-то нового. Узнать о мире, лежащем за пределами деревни. Услышать легенду о далёких местах.
Говоря это, я сам погружаюсь в те далёкие образы прошлого. Они обретают форму, становятся яркими и объёмными.
— На центральной улице раз в год появлялся странствующий седовласый старец. Его имени никто не знал, но все дети называли его «дедушкой». Всего один день он проводил в Лесных Холмах и весь этот день посвящал древним сказкам и легендам. Возле старца всегда собиралась целая стайка детишек всех размеров и возрастов. И мы были в их числе. С момента, как Лин научилась ходить, ни разу не пропускали его визита и каждый год трепетно ждали, чтобы услышать новую легенду о странствующих воинах — древних прославленных героях.
Каору медленно кивает.
— Когда Лин было всего шесть лет… — продолжаю я с закрытыми глазами.
Образ моей сестрёнки стоит прямо передо мной, словно стоит протянуть руку и вот-вот коснусь её.
— … Она закончила слушать очередную историю и вскочила на ноги. Пообещала всем, что тоже станет героем, самым сильным и известным. Будет помогать людям, защищать слабых, спасать нуждающихся.
— Так по-детски… — шепчет Каору, её ресницы медленно смыкаются, смахивая слезинку.
— По-детски, но в то же время искренне, — отвечаю я, вспоминая серьёзный настрой Лин. — Её глаза горели решимостью. И это были не просто бездумные слова, нет. Она всегда следовала этому обещанию. Специально отправилась в столичную Академию, чтобы стать сильнее. Стать такой же сильной, как герои из наших детских сказок.
Мы оба замолкаем, зная, чем закончилась история. Мне тяжело думать о Лин, но только так она ещё может жить в моих воспоминаниях.
— Никто не верил в неё. Многие наши болтали, что женщинам место у котла, да с детьми, а геройство — мужская доля. Однако даже в деревне она сумела сделать намного больше, чем многие мужчины. Стала лучшей ученицей сельского мастера. Добилась шанса попасть в Академию… Чёртову Академию!.. — сжав кулаки, я подавляю волну злобы.
Справившись, довершаю:
— Знаешь, Каору, заветной целью сестры было стать прославленным героем. Тем самым, из сказаний и легенд. Кого люди вспоминают добрым словом даже через много веков после его смерти.
Лиричные нотки пропадают из моего голоса, и я завершаю предельно серьёзно:
— Поэтому я собираюсь осуществить её мечту. Это последнее, что я могу для неё сделать.
Отстранившись, спутница удивлённо смотрит на меня.
— Разве ты сделал ещё недостаточно⁈ Скольким людям помог? Сколько жизней спас?
— Нет. Недостаточно. Пусть это звучит по-детски наивно, как когда-то мечта моей сестры, — хрипло отвечаю девушке, — но я стану сильнее и выполню данное ей обещание. Она будет гордиться мной, когда мы увидимся на том свете.
Откровенный разговор в эту ночь невероятно сблизил меня и Каору. Теперь, узнав друг друга лучше, мы стали не просто союзниками по оружию. Из рядовых соратников мы стали людьми, по-настоящему осознавшими, через какие испытания пришлось пройти друг другу. И теперь нас сплачивают не только общие цели, но и одинаковые ценности.
На следующий день, когда вьюга сменяется ленивым снегопадом и снежинки падают неспешно, мы покидаем хижину, ставшую нам временным домом.
— Послушай, Рен. Не сочти за наглость, я тут подумала и решила тоже стать героем, может, и не таким великим, как ты, но в твоём тенёчке постою, — с ухмылкой Каору толкает меня локтем. — Не против?
Улыбаюсь в ответ и треплю её по голове в своём истинном облике.
— К сожалению, в нашем мире не хватает настоящих героев, как в тех сказках. Так что места нам хватит обоим.
Наш путь продолжается дальше. Горы весьма опасны, сама стихия не желает признавать нашего существования. Несколько раз мы попадаем под лавины. Я сплетаю нам убежища Оплетающим Побегом, а Каору расплавляет снег. Воду эту, к сожалению, пить опасно, поэтому время от времени приходится искать горные ручьи.
Все окрестности пропитывает демоническая энергия. После падения сдерживающих барьеров в секте она распространяется всё дальше. Возможно, это же служит причиной проявления Зао. Странные снежные монстры ещё несколько раз встречаются нам на пути.
— За нами следят, — еле слышно замечаю я, когда мы уже подходим близко к первой отметке на карте. — Чувствуешь?
Не очень сильные, но многочисленные ауры осторожно приближаются к нам с нескольких сторон. Одни спускаются с вершины горы на тропу, по которой мы идём, другие поднимаются снизу. Впереди по нашему маршруту я ощущаю несколько живых существ. Засада.
Каору хмурится и делится мыслями. Ей тоже показалось, но она не была уверена. Мы решаем продолжить движение, не сходя с тропы. В любом случае столкновения не избежать, даже если попытаемся обойти. По крайней мере, будем готовы к нему.
Возле небольших зарослей морозного кустарника из снега выбирается вооружённый отряд. Одежды на них разные, как говорится, кто что нашёл. Я вижу среди них и нескольких представителей секты Восходящего Солнца, хотя они могли и украсть эту одежду.
Вперёд выступает крепкий низкорослый мужчина с бритой головой. Отсутствие волос на макушке компенсирует густая борода со множеством вплетённых в неё лент.
— Если вы отступники, — он делает жест, и вокруг нас показывается всё больше людей из своих укрытий, — можете присоединиться к нам! Если же вы на
