что мы доставим тебя в Триес живым? — Заинтересованно спросил воин, и к его вопросу тут же прислушались все остальные восставшие. Прислушались с глубоким интересом.
Сделав двойной шаг, сперва немного в бок, а затем назад, теперь я уже оказался за спиной паренька, а тот, оставшись без прикрытия, сперва растерялся, но затем взял себя в руки и громко произнёс.
— Моё имя Аун сын Ляао, и я принадлежу младшей боковой ветви семьи Дуань и боюсь, за моё спасение вы много не получите. — Честно с его стороны, но глупо.
— Тогда кто тебе сказал, что мы разрешим тебе подняться на борт? — Встав в полный рост, заявил воин, который успел уже облачиться в лёгкий доспех и забрать себе клинок капитана пиратов.
— Постой, Дуар. — Вмешался второй боец Стального ранга. — Деньги вторичны. Одно присутствие этого мальчишки на борту — это пропуск в городской порт Триеса, а его рассказ снимет все вопросы к нам от береговой стражи.
Коренастый, скорее всего, вначале хотел сказать что-то резкое, но увидев, как отреагировали на слова бывшего охранника Торговой Лиги остальные восставшие, только махнул рукой.
— Я Хуран. — Представился мальчишке воин. — И ты, назвавший себя Ауном, можешь подняться на борт, но учти, грести ты будешь наравне со всеми!
— Согласен. — Кивнул мальчишка. — А сейчас могу я попрощаться с телом отца?
— Увы. — Развёл руками Хуран. — Его тело унесло волнами в океан ещё во время сражения.
Не став слушать их дальнейший разговор, в один прыжок запрыгнул на галеру. В отличие от ситуации с мальчишкой, никто и не подумал оспаривать моё право здесь находиться. Поднявшись на кормовую пристройку, на палубу которой сложили всех раненых, спросил у лекаря:
— Как Кристо?
По моим подсчётам, землянин должен был уже прийти в себя, но он пока лежал без сознания.
— Он успел принять Зелье вовремя, с ним всё будет в порядке…— тут лекарь сбился, но всё же продолжил, — если переживёт Повышение.
— Что? — Мне показалось, что я ослышался.
— Он десять минут назад пришёл в себя и тут же ушёл на Повышение. — Пожал плечами врач. — Я его отговаривал, запрещал, но он не послушал.
В это я легко мог поверить. Этот землянин был из тех, кто, судя по всему, кроме самого себя не привык вообще ни к кому более прислушиваться.
“Прошлый я” не раз выступал в качестве Якоря для тех, кто проходил Повышение. Да, для землян наличие Якоря при пересборке Ядра не так критично, как для местных, но всё равно делает этот процесс легче. Поэтому я отложил копьё в сторону, снял рюкзак, затем уселся рядом с Кристо и взял его ладони в свои руки. Пока я этим занимался, на меня внимательно смотрел лекарь.
— Знаю, что делаю. — Кивнул ему, и тот немного успокоился.
Местные почему-то считают, что быть Якорем — это огромная ответственность, и только опытные бойцы и маги могут выступать в этой роли. Я же выгляжу очень молодо, вот врач вначале и посмотрел на меня косо. На самом деле ничего сложного в этом нет. Чтобы удержать разум человека в реальности, не надо многого, надо только дать его сознанию ориентир. Точку фокуса, которая находится во вне. Или, как тут говорят, дать человеку Якорь.
Местные из этого создали целый ритуал, который во многом избыточен. Что реально нужно, это взять человека за руки, сосредоточиться на своём пульсе и лёгкими нажатиями ладоней как бы “транслировать” свой ритм пульса повышаемому. Всё, больше ничего не надо. Главное, чтобы ритм пульса Якоря не совпадал с ритмом повышаемого. Именно такая мелочь и не позволяет сознанию того, кто походит Повышение, легко раствориться в безбрежном ничто. В тяжёлых случаях эта процедура не поможет, но в пограничных ситуациях может послужить той самой ниточкой Ариадны, которая и выведет человека на свет реальности.
Кристо пошёл на Повышение сразу после упорного сражения, в котором едва не погиб. К тому же он был после серьёзных ранений. Поэтому ему Повышение давалось нелегко. Прошло больше часа, а какого либо прогресса я не заметил.
За это время восставшие поделили всю добычу. Затем скинули мёртвые тела в воду, причём не делая разницы между трупами пиратов и телами таких же рабов, какими недавно были они сами. Впрочем, это вполне закономерно и, наверное, даже правильно. Всё же они не были друзьями или товарищами и, скорее всего, не все знали даже имена друг друга. Тяжело общаться с другими людьми, когда ты почти всегда прикован к своей гребной лавке и занят тяжёлым выматывающим физическим трудом.
После того, как галера была очищена от трупов, восставшие провели сходку, где выбрали себе временных лидеров. Капитаном был назначен Хуран, боцманом Дуар, а вот кормчим, к моему огромному удивлению, назвали Кристо, хотя парень до сих пор пока не пришёл в сознание.
Я, как и молодой Аун, в этом голосовании, разумеется, участия не принимали. Нас также обошли стороной во время дележа пиратской казны. Вот тут я уже хотел возмутиться и потребовать свою долю, как полноценный участник сражения, но не смог, так как был занят ролью Якоря. А после, когда всё уже было поделено, “качать права” смысла не имело, никто со мной не поделится тем, что уже считает по праву лично своим.
Всего выжили пятнадцать восставших, это если считать Кристо, который пока ещё не пришёл в себя. Этого числа было определённо недостаточно, чтобы сформировать полноценную команду для галеры. Но для управления кораблём, который будет идти под парусом, а не на вёслах, этого числа людей должно было хватить.
Ещё одно небольшое совещание бывших рабов установило их цель. Так как опытных мореходов среди них не было, если не считать пары рыбаков, которые привыкли плавать на куда меньших лодках и только у берегов родного острова, то они решили плыть к ближайшему крупному городу, после чего продать галеру и, поделив вырученные деньги, разбежаться в разные стороны. К тому же ближайшим городом к Гнури был родной для Ауна Триес, что легло весомым аргументом именно на утверждение этого плана действий.
Как только спонтанное собрание восставших закончилось, Дуар погнал всех на чистку и мытьё корабля. Начавшееся было возмущение на корню пресёк Хуран, который привёл два аргумента. Первый, заляпанный кровью корабль не пустят на рейд Триеса, а то и морская стража может напасть раньше, чем выслушает Ауна, приняв
