Те самые ласки, которые Себастьян продемонстрировал ей в саду, — такие желанные и нужные ей. Она ждала их, хотела их. Но все равно у нее не хватало дыхания. Одрианна закрыла глаза, чтобы он не увидел, что она находится на грани безумия. Себастьян делал что-то невообразимое. И настолько порочное, что она закричала, но тут же прикусила губу, чтобы сдержать следующий крик. Но она все равно закричала. Однако Себастьян не унимался. Мир вокруг них исчезал, оставалось только наслаждение, заставляя ее отчаянно хотеть чего-то такого, что она была не в состоянии назвать.
Себастьян снова задвигался, и вскоре его тело оказалось над ее телом, а его бедра придавили ее раздвинутые ноги. Он крепко прижал ее, и Одрианна начала что-то понимать.
Она серьезно посмотрела на него. Его глаза потемнели от страсти, а крепко сжатые челюсти говорили о том, каких усилий ему стоит сдерживаться.
Одрианна поняла: он старается не причинить ей боли. Но все равно причинил. Она закрыла глаза, а потом все кончилось, и они были вместе, и боль утихла, но ощущение близости, того, что он рядом, а его плоть внутри ее, заворожило ее.
Удовольствие вспыхнуло с новой силой, когда Себастьян задвигался. Ее руки вновь ощутили твердость его тела. Одрианна потеряла счет времени, оно словно растянулось в пространстве, однако не забывала она и о реальности.
Толчки Себастьяна дарили Одрианне новые ощущения, и это уже не пугало ее. Она больше не теряла связь с реальным миром, с происходящим — напротив, она наслаждалась им до тех пор, пока они не вознеслись к вершине экстаза.
Себастьян не ушел, когда все было кончено, хотя Одрианна была уверена, что он уйдет, потому что не захочет испытать неловкость.
Она закрыла глаза, чтобы остаться наедине с собой. Но Себастьян лишил ее права на уединение так же быстро, как сорвал с нее ночную сорочку.
— Ты кажешься такой задумчивой. — Его голос вернул ее в реальность.
— Я выполняю в уме кое-какие арифметические действия, — сказала Одрианна. — Складываю и вычитаю.
Щекой она почувствовала, что его буквально затрясло от смеха, хоть он не издал ни звука.
Открыв глаза, Одрианна увидела обнаженные плечи и грудь мужа. Пока он были близки, вид его нагой плоти не смущал ее, однако теперь она испытала настоящий шок.
— Я подсчитываю, как часто это можно делать в течение десяти часов и скоро ли ты захочешь сделать это снова, — произнесла она.
Себастьян устремил на нее добрый, полный сочувствия взгляд, словно понимал, какую неловкость она испытывает. Как она смущена и открыта перед ним.
— Не слишком скоро, — ответил он. — Не раньше, чем через несколько дней.
Себастьян сел. Она поняла, что он сейчас уйдет. Однако сделал он это не сразу: дал ей время закрыть глаза. Когда-нибудь, возможно, она перестанет это делать.
Одрианна слышала, как он ходит по комнате.
— Утром позови свою горничную, чтобы она приготовила тебе ванну, — сказал Себастьян. — Днем мы обедаем с моим братом в его покоях. Я пообещал ему, что мы придем, раз уж он не смог посетить свадебный завтрак.
Одрианна ощутила, что он подошел к кровати, а потом поцеловал ее в щеку.
— Извини, что сделал тебе больно, — сказал он. — А ведь я старался, чтобы этого не произошло. Но больше больно не будет, — пообещал ее муж.
Одрианну тронула его забота. Она подумала, что было бы ужасно, если бы он не извинился.
— Боль была, но не очень сильная, — призналась она.
Остановившись у двери, Себастьян посмотрел на Одрианну.
— Шок сильнее боли, а смущение сильнее шока, — добавила она. — Все произошло так, как ты и обещал. Это более чем терпимо.
Глава 13
Себастьян не приходил к ней две ночи. А потом стал приходить каждую ночь. Одрианна подсчитала, что часы, проведенные ночью вместе, в дополнение к тем, что они проводили друг с другом днем, как раз и складываются примерно в десять часов общения в первую неделю.
К концу этой первой недели она уже привыкла видеть в своей постели обнаженного мужчину. Он не долго там оставался, но все же уходил не сразу после соития. Одрианна пришла к выводу, что их близость, проходившая в темноте и при полном молчании, — это обязанность, исполняемая как-то украдкой. Возможно, на самом деле лорд Себастьян придерживался более свободных взглядов на плотскую любовь, потому что не зря же у него была репутация развратника.
О его прошлом Одрианна была вынуждена вспоминать всякий раз, когда они бывали на светских приемах.
Разумеется, в открытую никто ничего не говорил, но все как-то странно удивлялись, что лорд Себастьян вообще женился, да к тому же выбрал себе такую жену. Несколько леди вслух высказали предположение, что это Одрианна подстроила ему ловушку. Становилось понятно, что за подобными словами стоит не кто иной, как леди Уиттонбери.
Большую часть времени Одрианне удавалось избегать общества маркизы. Как и говорил Себастьян, дом у них был очень большой. Библиотека и музыкальный зал становились для Одрианны раем, когда она выходила из собственных покоев. Ну и разумеется, сад. Он был таким огромным, что в нем легко можно было потеряться. А если у Одрианны возникало желание сменить обстановку, она брала с собой Нелли, и они вместе отправлялись прогуляться в парк или на Оксфорд-стрит.
Но за завтраком ей волей-неволей приходилось терпеть общество леди Уиттонбери. Они просматривали почту, и маркиза советовала ей, какие приглашения принять. Когда сезон бывал в разгаре, некоторые события в стране могли не происходить неделями и даже годами. Леди Уиттонбери объяснила Одрианне, что предстоящий сезон будет относительно спокойным по сравнению с остальными, а причиной тому был траур по принцессе Шарлотте, который не закончится с началом сезона.
После просмотра почты Одрианна читала газеты, которые выкладывали перед ней слуги. Начинала она с объявлений в «Таймс», а затем просматривала заметки в газете. Домино уже дважды испробовал этот способ связи, и она надеялась, что он воспользуется им и в третий раз.
Себастьян никогда не присутствовал на этих ранних завтраках. На восьмой день брака леди Уиттонбери объяснила невестке, что братья имеют обыкновение завтракать вместе в покоях маркиза.
— Само собой, дело в том, что Уиттонбери должен инструктировать его, — говорила она. — Себастьян лишь использует в парламенте власть моего старшего сына, а не свою собственную.
Одрианне было трудно представить себе, что Себастьяна кто-то может в чем-то проинструктировать или что он использует чью-то власть. Она уже была готова вступиться за мужа, но тут маркиза сменила тему:
— Нам надо что-то сделать с твоим гардеробом, дорогая. Я очень долго старалась об этом молчать, но больше не в состоянии держать язык за зубами. Сегодня я приглашу к тебе мою портниху.
— У меня новый гардероб, — пожала плечами Одрианна. — И не стоит тратить деньги, чтобы его заменить.
