– Я, пожалуй, возьму это, – сказала девушка и протянула руку к сумке.
Лариса затаила дух.
Покупательница взяла соседнюю сумку, черную, с большим количеством заклепок.
– Выпустите меня, – попросила Таня.
Она изо всех сил ударила ногой в водительское сиденье. Водитель клюнул носом, но руки и ноги Тани тут же скрутили два головореза.
– Вперед, в клинику, – сказала мама. – Пора начинать решать проблемы. Ты пока не можешь понять, что тебе нужно в жизни. Но, к счастью, у тебя есть любящие и адекватные родственники.
Таня брыкалась и кусалась.
– Неблагодарная, – сокрушенно проговорила мать, – ну ничего, вырастешь – поймешь, от чего тебя уберегли.
– Я в милицию заявление напишу, – хрипела Таня, – я это так не оставлю, я совершеннолетняя.
– У меня есть справка о твоей ограниченной дееспособности, – мирно произнесла мама. – Не надо нас недооценивать. Сделаем аборт, пропьешь курс таблеточек от головы, восстановишься в институте, татуировки сведем, дырки эти твои от пирсинга наконец-то заживут, потом найдем тебе хорошего жениха. А то эта твоя собачья свадьба…
Таня завыла и принялась вырываться. Мама невозмутимо пожала плечами и начала звонить бабушке.
– Я хочу купить крем-суфле для волос. С экстрактом тыквы, – сказала Марина. – Крем для тела «Огурец и дыня» и восстанавливающий кондиционер-крем с экстрактами оливок и авокадо.
– Какое все вкусное, – сказал Дима, заглядывая в список жены. – А я хочу новую машину. «BMW», которая разгоняется, как небольшой самолет по взлетно-посадочной полосе. В «Мерседесах» я разочаровался. Динамики маловато.
– А самолет не хочешь? – спросила Марина. – Чтобы не как самолет, а именно самолет?
– Еще один? Нет, не хочу. И даже вертолет не хочу. Ты же знаешь, я к шопингу равнодушен. Разве что вот катер тот надо купить. Желтый. Радиоуправляемый. Надо было сразу.
– А я еще пластырь «Плоский живот» планирую приобрести.
Они сидели перед кабинетом врача. Стерильный коридор, мягкий свет, удобные кресла, милая ассистент – все настраивало на мирный и романтический лад. Два охранника расположились в холле.
– Нам сегодня скажут, кто у нас родится, – сообщила Марина. – Девочка или мальчик. Ты пойдешь со мной? Или в коридоре подождешь?
– Пойду, конечно, – кивнул Дима.
В этот момент у него зазвонил телефон. Инна. Он на секунду замешкался.
– Кто это? – спросила Марина.
Она сложила список. В это мгновение в коридоре появились еще четыре человека – две женщины и двое мужчин. В одной из женщин Марина узнала Таню.
Люся мыла полы и украдкой смотрела на Айгуль, сидящую за кассой. А может, и правда нет другого выхода? Поджечь кабинет Полины Ульяновны, например, устроить панику, под шумок забрать из кассы деньги. Заплатить за операцию мужа, а там будь что будет. Она подняла голову. В коридоре стоял Миша и смотрел на нее. В его глазах сияла нездешняя мудрость.
– О чем думаешь? – спросил Миша.
– Да так, – уклончиво ответила Люся, – бродят кое-какие мысли.
– Я попытаюсь вылечить твоего мужа, – сказал Миша. – Ему можно будет даже ни о чем не говорить. Скажи, например, что я сантехник… или собираю показатели счетчика газа.
– Спасибо, – поблагодарила Люся. – Мне очень нужна твоя помощь… потому что иначе мне придется пойти на крайние меры.
– Почку продать? – хмыкнул Миша. – Не советую. Я тебе готов вылечить все, что угодно, но новой почки у тебя больше не появится.
«Хотя кто знает», – подумал он, прислушиваясь к себе.
Энергия внутри него бурлила, меняя цвета.
– Не совсем, – покачала головой Люся, отводя глаза в сторону и стараясь не смотреть на Айгуль. – В общем, если ты сможешь помочь моему мужу, это будет огромное счастье. Потому что моя жизнь зашла в тупик.
– Сегодня машину поведу я, – сказала Маша и села за руль.
На капоте было полно снега. Лобовое было тоже покрыто слоем мокрой белой кашицы. Гена взял веничек и смахнул с лобового снег. Маша вставила ключ в замок зажигания. Они уже выруливали со стоянки, когда девушка включила дворники.
– А-а-а-а! – вскрикнула она.
Вслед за движением дворников лобовое стекло покрылось отвратительными масляными разводами.
– Какой ужас! – воскликнула Маша, останавливая машину.
Сзади ей засигналили.
– Это подсолнечное масло, – проговорил Гена. – Чувствуешь запах семечек?
– Когда это уже закончится? – спросила Маша и ударила руками о руль. – Мне это совсем перестало нравиться.
– Жалеешь, что связалась со мной? – спросил Гена. – И теперь страдает твоя машина?
– Нет, я не жалею, – испугалась Маша. – Я просто хочу знать, когда это закончится.
– Я не знаю, – сказал Гена. – Я не ожидал от Ларисы такой прыти.
– Она получает от этого удовольствие, – констатировала Маша.
– Это очевидно, – кивнул Гена. – Я думаю, мне нужно-таки с ней поговорить.
– А вдруг это не она? – предположила Маша. – А вдруг это кто-то другой?
– Вот поэтому и нужно поговорить. А сейчас нам необходима баночка «Фейри». Ибо иначе мы никогда не доедем до дома.
– Слушаю, – произнес Дима в трубку.
Он встал и прошелся по коридору. Марина проследила за ним взглядом.
– Дмитрий Николаевич, – щебетала Инна Сергеевна. – Меня очень беспокоит, что Марина Владимировна болезненно восприняла тот факт, что вы хотели подвезти меня домой. Ее здоровье и настроение для меня – самая главная ценность, поэтому можно ли так организовать дело, чтобы я общалась по поводу рекламы и управления магазином с кем-то из ваших помощников, дабы не давать повода для…
– Нет, вы будете общаться только со мной, – сказал Дима.
Инна возликовала. Она не ошиблась, не приняла желаемое за действительное. Да и гадалка сказала правду.
– Как скажете, Дмитрий Николаевич, – ответила она. – Тогда могли бы мы обсудить дальнейшую стратегию по раскрутке магазина? Я еще хотела бы разместить рекламу на бигбордах.
– Да, это можно сделать. Я тебе перезвоню, – произнес Дима и отключил связь.
«Тебе перезвоню. Тебе. Он называет меня на „ты“,» – подумала Инна и в волнении сжала руки.
Четыре человека – дама средних лет, Таня и два охранника – сели напротив Марины. Дима сунул телефон в карман и уселся рядом с женой. Таня была бледна, и на лбу ее собрались морщинки. Два мощных амбала сидели от Тани слева и справа. Ее глаза смотрели на Марину и Диму с надеждой, но она ничего не говорила и не показывала, что они знакомы. Один охранник Димы расположился у дверей, второй сидел в кресле.
