– Как вы догадались? – спросила Диму Инна Сергеевна.
– Догадался не только я, догадалась и Полина Ульяновна. И знаете, почему? Вам ведь сорок. И хотя вы в прекрасной физической и интеллектуальной форме, на вашем лице начинает проступать ваша истинная сущность. Пока человек юный, пока он еще не закоренел во зле, его лицо может вводить в заблуждение. Но на вашем лице уже отпечатался порок.
Инна позеленела.
– Да, – сказал Дима, – вы все равно не могли бы продолжать ту жизнь, что ведете. Даже если бы вам удалось выйти сухой из воды в случае с Полиной Ульяновной, конец дороги был уже близок.
В этот момент Артем подпрыгнул, как ужаленный. У него наконец-то зазвонил телефон.
Марина примеряла темные очки.
– Еще ж вроде не сезон, – сказал Дима и тоже надел себе очки. – Новый год через неделю, зачем тебе очки-то? Тем более на горных лыжах мы кататься все равно не поедем, тебе нельзя, упадешь еще.
– Хочу, – ответила Марина, – хочу купить себе темные очки.
Она посмотрела на себя в зеркало, но радикально черные непрозрачные стекла не гармонировали с ее светлыми волосами.
Она взяла светло-каштановую оправу, потом белую с зеркальными стеклами, потом оправу древесного цвета с прозрачным, слегка затемненным пластиком.
– Вот эти, – сказала она. – И еще, мне нужно купить тебе подарок.
Дима отшутился в стиле «лучший мой подарочек – это ты», но Марина уже придумала, что ему подарить.
Но говорить заранее об этом не собиралась.
– Надо еще магазин украсить по-новогоднему, – произнесла она, – гирлянды там, сияющие фонарики, дождик, шарики.
Она пошла по магазину, складывая в тележку коробки с блестящими сферами, то гладкими, то покрытыми узорами. Каждая коробка наполняла сердце Марины предпраздничным трепетом. Она также взяла несколько электрических гирлянд и целый ворох мохнатой блестящей мишуры. Мишура была легкой и приятно шелестела.
– И еще подарки, – сказала она. – Всем моим сотрудникам.
– Твоя Айгуль уже месяц держит на кассе письма, которые ее дети написали в Великий Устюг Деду Морозу, – сообщил Дима, – она надеется, что ты их заметишь и сердце у тебя дрогнет.
– А ты откуда знаешь? – спросила Марина, насторожившись.
– Хватит уже ревновать, – засмеялся Дима. – В поисках улик против Инны я перечитал и пересмотрел все, что было можно. И уж конечно, эти письма не остались в стороне от моего внимания. Кстати, она еще сказки сочиняет и записывает их. Хорошие сказки. Я, пожалуй, посодействую ей в их издании.
Он взял с полки большую коробку с Барби и положил ее в тележку.
– А мальчик хочет компьютер, это в другом отделе, мы еще туда не дошли.
Тане Марина купила белое пальто, а Ларисе – DVD с фильмом «Месть: обратная сторона любви».
– Что подарить Люсе? – спросила она. – И Мише?
– Люсе вот это, – ответил Дима и взял с полки мини-пылесос для крошек, сделанный в виде божьей коровки.
– Ух ты, она сама ползает по столу и собирает крошки?
– Нет, у нее же нет колес, – сказал Дима и перевернул коровку брюшком вверх. – Тут есть щеточки, ее просто надо включить и двигать по поверхности. Тогда она будет собирать мелкий мусор.
Они пошли дальше.
– Мише надо купить что-то для дома, – сказала Марина, – у него же теперь есть дом, пусть даже это и съемная квартира.
– Нет, – проговорил Дима, – Мише я оплачу новые зубы. В конце концов, кто, как не он, быстро открыл дверь и выпустил тебя из туалета, когда Инна добилась того, чтобы замок заклинило и тебя там заперло.
Они пошли дальше. Тележка была уже почти полной.
– Надо еще что-то Артему, – вспомнила Марина. – Может, большую книгу кроссвордов? Или вот… ридибундусы восточноазиатские.
– Какие-какие ридибундусы? – переспросил Дима. – Да еще и заморские какие-то.
– Это такие подушечки с улыбочками. Мохнатые смайлики. С ними можно спать.
– У Артема, как я понимаю, уже есть с кем спать, ему ридибундусы ни к чему, тем более восточноазиатские. Лучше купить ему что-то полезное.
– Учебник по математике?
– Его надо отправить учиться в вуз. А потом я возьму его к себе на работу. Кстати, я тебе еще подарок не купил. Что ты хочешь?
– У меня тут список есть, – сказала Марина и достала из сумочки лист, сплошь исписанный мелким почерком.
Лариса стояла у машины Гены и держала в руках зажженную зажигалку. На боках машины уже не было слов из трех букв, она была перекрашена.
«Бросить – не бросить, – думала Лариса, – бросить – не бросить».
Она представляла, как полыхает машина, как от нее тянется шлейф черного дыма, как краску лижут языки пламени и она пузырится, вздуваясь. Как лопаются покрышки и оттуда вылезает колючий стальной корд.
«Очаровательно», – подумала Лариса.
Помимо воли перед ее глазами всплыла бледная, потрясенная Инна Сергеевна, белые пальцы, вцепившиеся в краешек стола, искаженное страхом лицо. Почему Инна Сергеевна стала такой? Была ли она испорченной с самого начала? Или она когда-то сделала что-то не так, ступила на кривую дорожку, а потом пошло-поехало? Может, с каждым нехорошим поступком ее душа чернела? На душе проступали пятна? В крыльях ангелов появлялись темные перья? Может, она тоже пыталась кому-то отомстить? Всему миру? И так и осталась – без возможности все кому-то рассказать, замкнутой во зле, как в скорлупе, погрязнувшей в гордыне и одиночестве.
Лариса подумала о рыжеволосой девушке, купившей вишневую сумку своей мечты перед самым Новым годом, улыбнулась, а потом потушила зажигалку, повернулась и пошла прочь.
Марина обвела взглядом торговый центр.
– Скупишь весь магазин? – спросил ее Дима.
– Да, сегодня я чувствую себя в силах сделать это, – ответила Марина.
В следующие два часа она купила джинсовые шорты, несколько маек, кроссовки, юбку, красное платье, мобильный телефон, удобные шлепанцы, совершенно неудобные, но чрезвычайно красивые туфли, фаянсовую леечку для цветов, крупную зеленую толстянку в горшке, томик «Анны Карениной», книгу про оригами, зонт-трость немыслимо яркой расцветки, купальник травянисто-зеленого цвета, пароварку, корзинку для рукоделия, телескопическую настольную лампу, диск с песнями Адриано Челентано, терку для корейской морковки, жемчужные сережки, воздушного змея и две вазы.
Потом Марина перевела дух, смахнула со лба пот и улыбнулась мужу. Шопинг удался.
