возводила вокруг себя стены. Кирпичик за кирпичиком, кирпичик за кирпичиком… Может, поэтому нас притянуло друг к другу? Может, я тоже синяя? И внутри меня плещется море…
– До свидания, Саша, – вежливо кивает на прощание Андрей.
– Пока, – шепчу я, пытаясь поймать его взгляд.
Дверь перед моим носом захлопывается. Я тру запястья, но, как всегда, ничего не вижу.
Кирилл-Моцарт довозит меня до самого дома и останавливается под фонарем. Тусклый рассеянный свет выхватывает из темноты унылую картину: старую лавку, сколоченную из разномастных досок, переполненную мусорку, скомканную грязную листву и щербатые плиты ступенек. Фух, вот это уже больше похоже на реальный мир.
Дома я сгребаю со стола учебники и плетусь с ними в зал. Папа с Ксю на вечерней прогулке, а мама варит в огромной железной кастрюле капустные листья для голубцов. Среди пузырьков кипящей воды они похожи на зеленоватых медуз с трепещущими краями.
– Ужинать будешь?
– Нет, не хочу.
Мама кивает, и я устраиваюсь на диване перед бормочущим телевизором. С уроками как-то не клеится. Около получаса я бестолково шуршу страницами, а после, сдавшись, выуживаю из-под груды учебников блокнот. Края уже немного поистрепались, уголок загнулся… Я аккуратно расправляю его и вписываю новые пункты в свой список.
10 ПРИЧИН ОСТАТЬСЯ
Театр
Запах дождя
Друзья (Егор и Оксана????????)
Бананы со сгущенкой
Научиться говорить «нет»
Чистые рубашки
Смотреть на еду в холодильнике
Момент, когда просыпаешься
Нет, все не то. То есть это неплохо, но это не главное. Никто не отказывается от самоубийства только для того, чтобы посмотреть на еду в холодильнике. Хотя, если это первоянварский дожор… Я фыркаю. Нет. Нужно что-то другое: настоящее, важное… Сейчас такими в списке кажутся только театр и Оксана с Егором. Что же еще… Может, ему нужно наладить отношения с отцом?
Интересно, почему отец против его дружбы с ребятами? Мне Егор, конечно, тоже не нравится, но Оксана-то хорошая. Или это оттого, что они идут в комплекте «два по цене одного»? И еще его отец… Видимо, он сильно давит на Андрея, и над этим тоже стоит поразмышлять.
– О чем думаешь?
Я вздрагиваю и быстро захлопываю блокнот. Вскидываю голову и только теперь вижу маму: она опирается локтями на спинку дивана и вытирает руки кухонным полотенцем. Интересно, как давно она там?
– Сама не знаю, – честно отвечаю я. – Наверное, пытаюсь понять, что можно назвать самым важным.
Мама обходит диван, и я чуть двигаюсь в сторону, освобождая ей место рядом. Она садится и накрывает наши колени покрывалом, а я кладу голову ей на плечо. Мы молчим. Я опять думаю об Андрее, конечно, о нем. Интересно, смогла бы я так жить? В клетке чужих ожиданий… Знаю, родителям многое во мне не нравится. Мама явно мечтала о другой дочери: веселой, взбалмошной, творческой… И все-таки они с папой никогда не давили на меня, не пытались заставить быть такой, какая им нужна. А я и не замечала. Такие вещи вообще не ценишь, потому что кажется, что это само собой разумеющееся. Но ведь это не так.
– Мам…
– М-м?
– Спасибо, что не заставляешь меня быть не мной.
Мама поворачивает голову и целует меня в макушку:
– Не за что.
– Отлично-отлично! – рокочет Тор. В сером свитере крупной вязки и с растрепанными волосами он выглядит как рыбак, который только что успешно пережил шторм. Анна Викторовна, в асимметричном голубом платье, рядом с ним похожа на русалочку, не хватает только диадемы из ракушек. – А теперь давайте попробуем так, чтобы у этой сцены появился подтекст. Ведь на самом деле Онегин не хотел убивать Ленского. Понимаете? Эта сцена – триумф привычки над душой. Но душа в ней есть, есть!
– Только посмотри на лицо Андрея, – наклоняется ко мне Оксана. – Ха-ха, жаль, телефон сел, я бы сфоткала!
Вид у него и впрямь озадаченный.
Мы с Оксаной сидим на первом ряду. Она беспрестанно хихикает и, кажется, выглядит счастливой. Может, получится узнать у нее что-нибудь об Андрее? Режим «Шерлок» активирован.
– Я давно хотела спросить, кхм. Насчет Андрея. Точнее, насчет Андрея, Егора и тебя…
Оксана быстро оглядывается по сторонам, словно беспокоится, что кто-то может нас подслушать, и нервно заправляет волосы за уши.
– Да толком нечего рассказывать. Мы дружили в детстве, а потом он переехал, и мы перестали общаться.
– Почему?
– Слишком большое расстояние. Во всех смыслах. – Оксана вздыхает и украдкой бросает взгляд на сцену, где Андрей как раз «стреляет» в Кашу из пальца. Схватившись за сердце, тот падает на колени и начинает дергаться, загребая воздух руками. Это что, имитация предсмертных судорог? – Я рада, что у него все так сложилось, правда, но мне его иногда не хватает. Вообще нас троих. Егор, кажется, так и не смог простить Андрея.
– Из-за чего?
– Ну он думает, – Оксана начинает нервно ерзать, – что Андрей его вроде как предал. Бросил нас обоих, променял на… В общем, Егор тяжело отпускает обиды.
– И почему я даже не удивлена…
Оксана слегка хмурит брови и дергает ниточку, торчащую из бокового шва юбки.
– Знаешь, если какой-то человек тебе не нравится, это еще не делает его плохим.
– Верно, – отвечаю я. И упрямо добавляю: – Плохим его делают плохие поступки.
– Ты ничего о нем не знаешь, – вздыхает Оксана.
– Верно. Ни о нем, ни о тебе, ни об Андрее…
Наверное, обида в моем голосе звучит слишком явно, потому что Оксана виновато прикусывает губу. Мы обе молчим, а потом она резко встряхивает волосами и говорит напряженно, почти с вызовом:
– Знаешь, вообще-то раньше ты и сама не особо стремилась что-то узнавать. Сколько тебя помню, всегда всех сторонилась. Просто сидела на задней парте и молчала. А теперь так говоришь, будто бы от тебя что-то нарочно скрывали. Ты ведь никогда ни с кем…
Мы не успеваем закончить разговор: Тор громко хлопает в ладоши и зовет всех на сцену:
– На сегодня закругляемся с репетициями, спасибо всем! Перед уходом хочу с вами сделать одно небольшое упражнение, называется «Зеркало». Суть в том, чтобы научиться реагировать на поведение партнера, считывать его. Это важно. Ведь актерская игра должна быть живым диалогом, вам нужно отталкиваться друг от друга, а не просто говорить по очереди текст. Надеюсь, я понятно объяснил. А если нет… Ну, это в любом случае весело! Давайте по парам все.
– Эй, Бэмби, иди ко мне! – кричит Каша, размахивая руками. Оксана с улыбкой машет в ответ, и мы поднимаемся на сцену. Кажется, она даже
