райские сады. Да, именно райские сады. Рай на земле — так назывались сады, построенные великими магами именуемыми себя котерии Нью-Йорка.
Марти прошел через сад и завернул направо в сторону большого дуба. На первый взгляд дерево действительно походило на дуб. Но стоило сблизиться, как можно было разглядеть почти живые ветки и листья неизвестного дерева. Почему они были живыми? Они двигались. А ведь в саду не было ни единого дуновения ветра.
— Я желаю встречи с котериями, — в приказном тоне воскликнул Марти остановившись перед деревом. Его слова эхом отразились от несуществующих границ сада и прошлись по всей территории. Ответом на его требование был скрип крон дерева. Стволы хаотично затряслись, зашуршали листья.
— Я сказал, что желаю встречи с котериями, — повторил Марти. Раньше эти слова заставили бы дерево склониться в поклоне и раскрыть в коре проход ведущий в замок магов Нью-Йорка. Место куда, обычному человеку, никогда не суждено вступить.
— Я повторяю в последний раз…
— Увы, мистер Муд, но с прискорбием спешу сообщить вам, что котерии Нью-Йорка более не существует, — послышался чей-то голос. Марти резко обернулся и узрел таинственную фигуру в саду. Марти готов был поклясться, что фигура мерцала словно призрак.
— Кто ты такой? — спросил эмиссар владыки Безумия. Мысленно он уже дал команду на раскрытие инвентаря и теперь, в любой момент, был готов выхватить свой кинжал.
— Кто я? Ну, как бы тебе это сказать…я рассказчик, — ответила фигура и осторожно зашагала по дуге влево от Марти.
— Рассказчик? — переспросил парень.
— Рассказчик, сказитель, сочинитель, повествователь и многими другими синонимами можно описать мою сущность. Однако смысл один. Я тот, кто создает истории.
— Это я понял. Поверь мне, каждое сказанное тобою слово мне понятно, однако вместе они ничего не значат. Разве, что бред безумца, — Марти попытался рассмотреть черты лика незнакомца, но капюшон идеально скрывал его лицо.
— Бред безумца. И это мне говорит эмиссар Владыки Безумия? — рассказчик глухо захохотал. Из-под длинного черного как смола плаща он достал фонарь. Короткий средневековый металлический фонарь, в котором горела одна свеча. Она была светла синей и отливала такой же оттенок пламени: — Знаешь почему ты стал эмиссаром безумия?
— У меня нет времени играть в твои игры. Если ты не имеешь отношение к котериям, то не трать мое время, — с этими словами Марти хотел повернуться к дереву и повторить свой приказ, однако парень не смог оторвать взгляд от фонаря. Пламя свечи привлекало его, как свет привлекает мотыльков. Марти с трудом воздержался, чтобы не шагнуть к свету.
— Знаешь почему ты стал эмиссаром безумия? — таинственная фигура повторила свой вопрос.
— Не знаю, — сдался Марти.
— Я просто хотел посмотреть, что будет, если дать силу человеку, которого игнорирует общество и обращается с ним как с мусором. Особенно, если это сила будет способна свести его с ума, — вновь послышался гортанный смех незнакомца. Марти не выдержал. Выхватив из инвентаря свой кинжал, он быстрым движением сократил расстояние к своей жертве. Толчок, захват и вот острие его кинжала упирается в горло противника.
Незнакомец замирает на месте не решаясь двинуться. Он понимает, что его слова спровоцировали ярость в парне, чье безумие было способно свети с ума целый город. Но незнакомец так же ощущал изменения в поведении эмиссара. Пять лет пребывания в пустоте сотворили с ним нечто странное.
— Что значит, ты хотел дать силу? Не ты выбрал меня, а Владыка Безумия. Он лично выбрал меня, и я должен был нести его слово. Он выбрал меня, потому что я был достоин его милости. Я был единственным, кто способен вынести все безумие той силы, которую он дарует своему избраннику, — сквозь зубы процедил Марти.
— Ах вот как, — тихо проговорил незнакомец, словно извинялся за свои слова: — И где же все это безумие? — рассказчик резко выпрямился, не боясь пораниться приставленным к горлу лезвием. И все же на этом его действия прекратились. Он замер на месте и Марти услышал лишь голос. Почти повелевающий, но при этом повествовательный. Голос способный убаюкать даже самую агрессивную особь.
- Марти Муд уже не был тем самым безумным злодеем, который собирался поставить на колени весь мир. Сейчас его душа была полна сомнений и тревог. Те годы, что он провел в пустоте с Оливией Бекинсаль, изменили его. Помогли осознать так сильно не достающее ему — привязанность. Очень легко поставить всему миру ультиматум, если ты ни к чему не привязан. Именно поэтому Марти убрал кинжал с горла рассказчика и отшагнул назад.
Действительно в голове Марти промелькнули такие мысли, и он на самом деле убрал кинжал и отшагнул назад.
— Кто ты такой? — с толикой ужаса в голосе спросил Марти. Он не верил своим ушам. Эмиссар Владыки Безумия начал сомневаться в собственной адекватности.
— Я уже сказал тебе, кто я. Лучше ответь на вопрос, кто ты такой? — незнакомец обернулся. Его лица все еще не было видно. Марти занервничал.
- В голове Марти промелькнула мысль наброситься и убить незнакомца, но он боялся, как бы последствия не оказались хуже нынешних обстоятельств.
— Хватит! — Марти крикнул, хватаясь руками за голову. Кинжал повис между указательным и средним пальцами: — Не лезь мне в голову!
— Я не лезу в твою голову. Мне просто известно, что ты будешь делать. Ведь это я пишу твою историю, — незнакомец вновь испустил редкостный смешок, перепугавший птиц на дереве. Полуголые девушки разбежались в стороны побросав на землю корзины с фруктами.
Марти медленно поднял голову и взглянул сквозь пальцы. Фигура не шелохнулась. Она продолжала смеяться. Эмиссар Безумия прикусил губу так сильно, что во рту появился приятный и успокаивающий металлический привкус. Сделав глубокий вдох Марти спросил: — Что ты хочешь?
— Ну наконец-то. Наконец-то ты начал задавать правильные вопрос, — незнакомец всплеснул руками и Марти заметил, что они перебинтованы. Фонарь испарился в воздухе: — История имеет тенденцию повторяться. Ты ведь слышал это? Я просто хочу повторение истории.
— Какой истории? — Марти напрягся.
— Видишь-ли, давным-давно, может в другой жизни мир был погружен в смуту. Грязь, разврат, убийство и того хуже. Люди поедали друг друга. Мертвецы восставали из могил, а живые заполняли их гробы. Брат шел на брата. Отцы брали в жены своих дочерей. Мир сходил
