обучены и подготовлены, чего им бояться?
Влас доводит меня до комнаты, на которой написано мое имя (Ксандр немного научил меня их языку… сказать я ничего не смогу, но читать простые слова теперь могу).
— Заходи. Отдыхай. Тебя пригласят…
— И выходить нельзя? — спрашиваю.
— Нельзя.
— Почему тогда другие кто где по зданию ходят?
Влас как-то странно улыбается:
— А ты не другие. Не забывай.
Ну, вот… а я думала, что он немного изменился.
Ладно, посижу в комнате, мне нетрудно. Открываю дверь. Слышу мысли Власа:
— Думаешь, у тебя есть шанс? Ты провалишься. Я уверен. И первого испытания не переживешь…
— Что значит «не переживу»? — разворачиваюсь и резко спрашиваю.
А ещё для надежности припечатываю его к стене. Силой мысли… Вспоминаю нашу прошлую встречу, когда я его чуть не убила.
— Отпусти! — говорит Влас вслух.
— Ты уже забыл… как я тебя чуть не убила? — произношу и отпускаю Власа на землю.
Спрашиваю строго:
— Так что значит «не переживу»? Кто-то хочет меня убить?
Влас как-то странно улыбается, отвечая:
— Ксандр ещё не знает… Но Совет вынес решение, сделать этот отбор особым. Таким, которые проводятся только раз в столетие…
Мурашки бегут от страха оттого, что Ксандр не знает… значит, и я не готова? И что за раз в сто лет?
— И что это за отбор? — спрашиваю.
— Выбывшие участницы не уезжают домой… Понимаешь?
Мои глаза расширяются от ужаса:
— Что с ними происходит?
— Их убивают.
— Не может быть… Кто по доброй воле согласится в таком участвовать?
Влас не отвечает на мой вопрос. Просто разворачивается и уходит прочь.
Я надеюсь, что это всего лишь его глупая шутка, чтобы нарушать мое спокойствие. Надеюсь, что так и будет! Ксандр ничего не говорил про «особый» отбор. Я отказываюсь верить, что это возможно.
Глава 46
Я начинаю паниковать. Смертельный отбор? Нужно бороться за свою жизнь? Это уже чересчур. Я так не смогу. И не хочу.
Сердце быстро стучит, никак не могу успокоиться. Сажусь на стул. Пытаюсь успокоиться. Но вместо этого буквально вижу, как мои руки начинают исчезать, комната превращается в пустоту…
Видимо, я перемещаюсь. С того дня, когда я родила, у меня больше не получалось применить эту способность. И вот снова… Наверное, она действует при очень сильном стрессе.
Ничего не успеваю сделать. Вот я уже в комнате Ксандра, который стоит ко мне спиной, не видит меня, держит Алкея на руках и говорит ему:
— Не плачь, все будет хорошо с твоей мамой. Я не позволю ее обидеть.
Я бы улыбнулась от этой картины, но мне сейчас не до этого. Я пытаюсь произнести имя «Ксандр», но голос не слушается. Как и в прошлый раз после перемещения я чувствую себя ослабленной.
Ксандр оборачивается, выражение лица у него не просто удивлённое, а, я бы сказала, шокирующее.
— Арина, что ты здесь делаешь?
Я сажусь на кровать.
— Переместилась. Случайно.
Ксандр выходит из комнаты, видимо, чтобы передать ребёнка роботу. Он возвращается, садится рядом со мной:
— Что случилось, расскажи?
— Твой брат сказал, что отбор будет смертельным. Типа раз в сто лет такое… Совет решил. Я уже не помню дословно.
— Не верь тому, что говорит мой брат, — Ксандр придвигается ближе, обнимает меня. Гладит меня по спине. Шепчет:
— Тебе срочно надо вернуться, пока никто не заметил.
— Я не умею обратно. И ты уверен, что он врал? Это точно?
Ксандр как будто не слышит меня, а принюхивается к моим волосам. Затем вообще хватает за талию и прижимает к своему торсу:
— Уверен. Он просто не может понять моих чувств к тебе.
Ксандр приближается ещё ближе, буквально берет меня в кольцо объятий, из которого не вырваться, он говорит быстро-быстро:
— Не могу сдержаться. Так сильно хочу тебя. Это необъяснимо. Не поддаётся контролю.
Всматриваюсь в его лицо. Что с ним могло случиться? Меня не было меньше часа… Ксандр сейчас напоминает человека в лихорадке.
— Признаёшь, что любишь меня? — спрашиваю.
— Что мне ещё остаётся? — отвечает.
Он приближается своё лицо к моему, чтобы поцеловать.
Я не отталкиваю его. Может, у меня минутное помутнение рассудка, но от его слов становится жарко, хочется сбросить свою одежду… да, хочется того, что было раньше между нами. Как тогда на Земле.
Ксандр прикасается своими губами к моим губам, тяжело дышит. Целует, но быстро прерывается. Шепчет:
— Это безумие. Ты должна быть там… Зачем ты появилась здесь… и в моей жизни?
— Ты сам меня выбрал. Забыл? Сам сюда привёз! Я не хотела.
— Я тебя не отпущу. Теперь…
Не знаю, читает ли он мои мысли или сам так решил: он крепче сжимает меня, целует в губы.
Поцелуй не такой, как совсем недавно перед моим отъездом. Он жадный, испытывающий. Не успеваю сообразить, как Ксандр обнажает мою грудь и массирует возбужденные соски сильными пальцами.
У меня противоречивые чувства.
С одной стороны, с ним хорошо и спокойно.
А с другой, я как будто горю изнутри, теряю себя. Я забываю обо всем на свете. Просто вою от избытка желания, как обычная женщина. Хочу принять в себя мужчину. Давно забытое чувство.
Ксандр раздевает меня полностью и кладёт на кровать, раздевается сам.
Я рукой дотягиваюсь до его члена. Оттого, какой он твёрдый… мне становится жарко.
Ксандр целует меня в губы, в шею, в дорожку живота, происходит что-то необъяснимое. Я слышу его мысли без какого-либо усилия…
Мы как одно целое, хотя ещё даже не «соединились» в прямом смысле.
Слышу его мысли, как он восхищается моими изгибами, как хочет…
— Люблю тебя, ты права, — это он уже говорит вслух.
А он слышит мои мысли… более приземлённые. Я в этом уверена, что слышит.
Мои мысли простые.
Еще, да… Хочу, чтобы ты меня поцеловал.
Вот здесь приятно…
Он трогает меня там, где нужно. Пальцами надавливает на клитор, а когда ощущения становятся очень яркие, такие, что терпеть невозможно, Ксандр входит в меня.
Мы оба стонем от удовольствия.
Как рьяно он входит в меня… почти забытое чувство, как это бывает. Хочу отсрочить наступление удовольствия, закусываю губу и царапаю ему спину.
Как хорошо. Почему мне так хорошо.
И куда все делалось? Совсем недавно я боялась смерти. А теперь думаю только об этом мужчине…
Он останавливается, и я готова выть от разочарования. Спрашивает:
— Ты любишь меня? — не думала, что когда-нибудь он будет у меня спрашивать о таком.
— На этой планете ты мне нравишься больше всех, — говорю вслух.
— Мне этого недостаточно, — он рычит и начинает двигаться
