упорно бежала.
Компания пьяных демонов шла за нами по пятам, и им явно хотелось чего-нибудь пожевать:
Ам няям! Из кого?
Супчику горячего!
– Смотри! – показала я.
Мы выскочили на поляну, посреди которой стояла старая заброшенная хижина. Дверь её была немного шаткой, но стены казались достаточно прочными. Мы едва успели заскочить в тёмный домишко. С треском ломая кусты и деревья, на поляну вывалились демоны.
Ра-ра-ра, поохотиться пора!
Ничего не ели с прошлого утра!
Я помогла Нилу припереть дверь изнутри сломанным столом, стульями и шкафом. К сожалению, осталась небольшая щель в раме – там, где отлетела дверная петля.
– Нам повезло, – сказал Нил, оглядев в щель залитую лунным светом поляну. – Это хоккоши.
– Кто это?
Мои глаза уже немного привыкли к темноте, и я попыталась отчистить крылышки перепуганного Тунтуни от остатков слизи.
– Помнишь, каким умником был раккош в Нью-Джерси?
– Полный идиот. Пытался съесть тостер.
– Так вот, по сравнению с этими ребятами он – Альберт Эйнштейн, – хмуро проговорил Нил. – Тот самый двухмерный гений, который догадался о множественности вселенных.
Ну и что?
Но обсуждать вселенные было некогда. Нил носился по хижине, хватая расставленные повсюду масляные светильники.
– Если они такие тупые, почему ты волнуешься?
– Может, они и тупые, – пробормотал Нил, зажигая все светильники подряд, – но очень сильные. И явно голодные.
Я осторожно заглянула в щель. Мамочки! Поляна была забита свирепыми хоккошами. Они были мельче раккошей, но звероподобнее, с жёлтой шкурой, кривыми зубами и острыми ушами. Напоминали что-то среднее между гигантскими кроликами и летучими мышами. Их тощие длинные руки с острыми когтями были перевиты мускулами, как верёвками.
– Молчи и делай как я, – прошептал Нил.
Я кивнула.
Зато Туни вдруг заголосил, как героиня мыльной оперы:
– Человечество! О человечество! Мы все умрём, мы все умрём!
И жёлтая птичка рухнула на пол, драматически взмахнув крылом над головой.
Мы с Нилом замерли, напряжённо прислушиваясь. Снаружи шаркали и шмыгали носами, приближаясь к дому. И всё равно я чуть не подскочила от неожиданности, когда гнусавый голос за дверью протянул:
– Хруп, хряп, оч-точь-в-точь. Кто не спит в такую ночь?
– Голодные раккоши, – зарычал Нил.
Хоккош поспешно отбежал подальше, и мы услышали, как он шепчется с приятелями.
– Гамм! Амм! Не скулить! Будем грабить, будем бить! – рокотали одни.
– Эм-м, нэм-м, ой-ой-ой! Лучше мы пойдём домой! – ныли другие.
В результате никто не ушёл. Хоккоши продолжали топтаться на небольшом отдалении от двери и шёпотом препирались. Наконец один демон – видимо, посредник, – совсем глупый с виду, со шрамом на месте глаза и наполовину откушенным ухом, снова подошёл к домику:
– Шишел вышел, ваших нет! Если вы раккоши, погасите свет!
– И не подумаем! – Нил схватил масляные светильники и поднял их как можно выше прямо перед дверью. Заметив моё изумлённое лицо, он прошипел: – Всем известно, что хоккоши ничего не видят при свете!
– Ах, извините, – шёпотом парировала я. – Я прогуляла урок по демонологии!
За дверью снова забормотали – хоккоши решали, что делать дальше.
– Шурумшум-бурумшум, шубы и шнурки. Ну-ка, покажите ваши коготки!
Нил отставил в сторону светильники и, вынув несколько стрел из моего колчана, просунул их остриём в щель. Тунтуни протянул несколько стрел мне, и я тоже просунула их в отверстие. За дверью раздался испуганный возглас:
– Ай! Ой! Вот так грабки! Ничего себе царапки!
Опять послышалось бормотание и, кажется, небольшая потасовка – кто-то кого-то покусал. Посредник подошёл к хижине, но на этот раз с помощником – болваном, у которого на лбу росла бородавка размером с арбуз.
– Бим-бом, дин-дон, мухи и сверчки. Если вы раккоши, покажите язычки!
Задумавшись лишь на мгновение, Нил высунул в щель свой меч. Оба хоккоша взвизгнули от страха.
– Ешь, брешь, ну-ка врежь, драки, враки, битва. У раккошей язычок острый, словно бритва!
На этот раз у хижины столпилась вся компания.
– Чав-чав, вач-вач, струнки на рисунке. Если вы раккоши, где же ваши слюнки? – закричали они хором.
– Что делать? – запричитала я.
Нил отчаянно вертел головой, бормоча: «Слюнки… слюнки».
Хоккоши за дверью принялись свистеть и улюлюкать.
– Покажите слюнки! Покажите слюнки! – завывали они на разные голоса.
Самые смелые начали стучать и скрестись в дверь. Ещё немного, и они догадаются, что их обманывают, и вломятся к нам.
– Скорее, Нил! Они сейчас ворвутся!
Я перепугалась до смерти, и не боюсь в этом признаться.
Шум за дверью становился всё громче. Дверь трещала под ударами. Что же нам делать? Нил метался по дому, пытаясь найти что-то, похожее на слюну раккошей. Я растерянно огляделась, и тут мой взгляд упал на масляные светильники.
– Нил! – Я показала ему на светильник, и он, сразу сообразив, о чём речь, довольно ухмыльнулся.
– На счёт «три», – одними губами произнесла я.
Нил кивнул. Мы взяли светильники и одновременно плеснули раскалённое масло в отверстие. Хоккоши завизжали и принялись обмахивать хвостами обожжённые места.
– Уй-уй-уй! Всё, не плюй! Поняли, довольно! У раккошей слюна жжётся очень больно!
Горячая «слюна» наконец-то убедила хоккошей. Они даже совещаться не стали, просто бросились врассыпную с криками:
– Беги, но не теряй галоши! Здесь ужасные раккоши!
Пока монстры улепётывали со всех ног, мы без сил опустились на пол. Наконец-то мы были в безопасности – пока. Понадобилось некоторое время, чтобы отдышаться. Нил, как всегда, пришёл в себя первым и принялся осматриваться.
– Здесь вполне можно переночевать. А утром отыщем мою бабушку и узнаем, поможет ли она нам добраться до границы.
– Бабушку? – удивилась я. – Но ты же говорил, что все демоны рождаются из колодца тьмы или типа того.
– Как видишь, не все. – Нил показал пальцем на себя. – Но в общем и целом да, раккоши появляются на свет из омута тёмной энергии.
– Так откуда же у тебя взялась бабушка?
– Мама не обязательно та, что тебя родила, а та, которая вырастила. Уж ты-то это знаешь не хуже меня. Моя бабушка-нянюшка вырастила мою мать.
Я с трудом представила царицу раккошей малышкой в чьих-то нежных бородавчатых руках.
– У кого-то бабушки вяжут и пекут, а эта старушка питается сырым мясом, – встрял Тунтуни.
– Не начинай, – оборвал его Нил, – если не хочешь, чтобы я отдал тебя бабушке на обед. – Потом повернулся ко мне: – Тебе надо отдохнуть. Я буду дежурить первым.
Глава 25
У бабушки
Когда я открыла глаза, уже забрезжило серенькое утро. Значит, Нил не разбудил меня на дежурство.
– У тебя был очень
