так что толстяк немного успокоился и даже попытался незаметно пожать Элине руку.
— Вы все… лгуны и предатели! Вы сговорились! — завопил принц.
— Да? И со стражей мы тоже сговорились? — холодно поинтересовалась Элина.
— Может быть, — дерзко ответил Алгас, — Лоркан мог это сделать.
— Но не сделал, — парировала Элина. — Я знаю, где и как он провёл всю ночь и утро. Ни с кем он не договаривался.
— Потаскуха! — выплюнул Элине в лицо наследник. — Тебе мало дроу, так ты ещё решила совратить и распорядителя, и одного из королевских порученцев!
Рэйшен крутанул руку принца, и тот жалобно захныкал, мигом прекратив ругаться.
— Алгас, — мягко проговорил король, — ты хотел побыстрее взойти на престол? А почему? Рано или поздно власть перешла бы к тебе, без всяких споров и потрясений…
— Матушка всегда говорила, что ты слишком мягок к своим людям и жестоко обходишься с южанами. Вон, Жадвиль до сих пор не утихомирен. Небось, если бы на юге в Меркале устроили такой бунт, ты залил бы улицы кровью! Дядя Квирк рассказывал, что ты насаждал так называемую законность кровью и железом!
Элина навострила уши. Похоже, маленький дурачок Алгас в эти мгновения подписывает себе приговор.
— Значит, дядя Квирк, — раздумчиво протянул Витерий. — И матушка… И в Меркале, получается, наши люди, а в Жадвиле — уже не совсем ваши.
Алгас непонимающе глядел на отца. К чему клонит этот старик?
— Сын, чему я тебя учил? Везде в Атрейе живут наши люди, везде закон должен работать одинаково, иначе в три дня ты слетишь с трона. А ты так и не научился мыслить как государь…
— Просвещённый монарх, — противным голосом протянул Алгас, явно передразнивая отца.
— Да, именно просвещённый монарх, — не обращая внимания на кривляния сына, продолжал Витерий, — а не покровитель контрабандистов и пиратов. Увы!
— Что — "увы"?! Что за "увы" такое?! — завопил принц. — Я наследник престола, ты не имеешь права причинить мне вред! Матушка пожалуется дяде, он пришлёт…
— Никого он не пришлёт. И матушка уже никому не пожалуется, — оборвал его король. — За государственную измену помнишь что полагается?
Вот тут-то принц растерял всю свою удаль и спесь.
— Отец, погоди, послушай…
Но Витерий уже не был любящим отцом, он был королём, который должен думать о благе государства. Теперь даже его голос звучал по-другому.
— У тебя больше нет отца. Я лишаю тебя права первородства и, соответственно, права наследования престола Атрейи. Отныне ты лишаешься всех титулов и привилегий.
— Ты… Ты… Ты не можешь этого сделать, — пробормотал потрясённый Алгас.
— Почему же? Я пока что король, причём живой и здоровый. У меня есть ещё дети, которые будут воспитываться иначе, а с сегодняшнего дня будут отлучены от их матери, королевы Аделисии.
Витерий говорил размеренно, и тут до Элины дошло, что он диктует эти слова, а скромный человечек в углу залы быстро строчит всё это на бумаге.
— А как же я? Куда ты меня денешь?
— Глашатаи публично прочтут эдикт о лишении принца Алгаса права первородства, а также титулов и привилегий, после чего Алгас под охраной будет препровождён в одно из дальних поместий, где проведёт остаток своих дней без права покинуть это поместье.
— Что? Что?! Ты не можешь так со мной поступить!!!
По жесту короля принца куда-то увели. Элине ещё долго слышались его гневные вопли.
— Белгой, ты тоже можешь идти.
Распорядитель не замешкался. При всей своей тучности он исчез быстро, как змея в траве.
Глава 44
Стража увела принца, который сыпал ругательствами и проклятиями. Элина смотрела вслед юноше и не чувствовала ни торжества, ни радости. Где-то в этот момент изолировали королеву, отняв у неё детей. Вот им наверняка пришлось хуже всех: дети даже не могли понять, за что их разлучают с матерью. Элина вспомнила своих дочерей и окончательно загрустила.
— Что теперь будет с принцем Алгасом, адар?
Витерий не ответил, отсылая писаря готовить текст эдикта. Стражники тоже покинули залу, встав на караул снаружи.
— Я не казню Алгаса, если ты это хотела спросить, — наконец произнёс Витерий. — Он просто будет сидеть далеко отсюда, в небольшом каменном замке, письма и любой другой вид связи будет под запретом.
Элина вздохнула с облегчением. Лоркан с удивлением покосился на неё. Неужто ей жалко парня? В жизни бы не подумал.
— То же касается королевы, — продолжил Витерий, — она будет жить здесь, но под строгой охраной… Письма родне исключены. Ты узнала, кто ещё замешан в этом заговоре?
— Да, — Элина назвала имена и вкратце пояснила, почему эти люди переметнулись на сторону мятежного принца. — А с ними что?
— Пока не знаю, — лицо короля болезненно искривилось. — Один ворует, другой не следит за сыном… Подумаю до завтра. Это, знаешь ли, люди при больших должностях, сюда нельзя брать кого попало…
— Ага, а эти — не кто попало, — проворчала Элина, — достойные доверия граждане. Хорошо хоть казнить никого не будут.
После небольшой паузы Элине пришла в голову мысль, что у Миваля в погребах стоят бутылки с отравой. Ведь не могли же заговорщики хранить одну-единственную бутылку, которую надеялись подсунуть королю. Он, хоть и был мрачнее тучи, Элину выслушал и поддержал.
— Ты права. Иди и разберись. Когда закончишь, возвращайся прямиком сюда, доложишь мне.
Элина вместе с Рэйшеном и Лорканом отправилась к Мивалю. Тот никак не мог дождаться известий о сыне, поэтому места себе не находил.
— Опять вы? — почти простонал королевский виночерпий при виде Элины и Рэйшена. Лоркан его не пугал в сравнении с дроу. — Что на этот раз?!
— Мы всё знаем, — без обиняков брякнула Элина. — Алгас арестован. Твоему сыну больше ничего не угрожает.
Виночерпий выпучил глаза.
— Принц крови арестован? — пролепетал Миваль. — Это неслыханно… Что же теперь будет… со мной, с моей семьёй?
— Это будет решать король. Вина принца несомненна, он признался, тому есть свидетели. Твоей семье ничего, я думаю, не угрожает. А вот ты, — Элина демонстративно задумалась.
— Почтенная дара, что я должен сделать, чтобы заслужить прощение адара?! — королевский виночерпий разве что на коленях не ползал.
— Она у тебя уже почтенная дара? Раньше ты по-другому с ней разговаривал, — насмешливо заметил Рэйшен.
— Видишь ли, дар Рэйшен, человек — существо слабое, может допускать ошибки. Но я-то хочу их исправить!
— Похвальное желание, — сдержанно улыбнулась Элина. — Тогда покажи нам, откуда взялась та бутыль с отравленным вином.
— Я… Я не знаю её происхождения…
— Я не спрашиваю о её происхождении! Я спрашиваю, где ты хранишь отраву!
Элина разозлилась. Экий скользкий тип этот Миваль! Тут же начал юлить и заискивать!
