расслабиться и отдаться поцелую.
— Тём, — бубнит хрипло, касаясь покрасневшими губами моих, — ты проиграл.
Отстраняюсь, охреневая от такого заявления.
— Когда это я, блядь, проиграл?
— Я приехала первая!
— Кстати, на счёт этого… — понижаю голос до угрожающего шёпота. — Если будешь так гонять, я твою тачку разнесу к хуям.
— Я хорошо вожу! — защищается, мило дуя губёхи.
Мило, бля. Дожился.
— Водить и гонять ни черта не одно и то же.
— Ну, ты же меня научишь? — улыбается как-то чересчур загадочно.
Поведёнными мозгами понимаю, что должен отказать, но сука… Смотрю в огромные зелёные глаза и сдаюсь.
— Сегодня?
— После занятий у меня работа, но потом можем пару часиков покатать. Дома скажу, что занимаюсь в библиотеке. Только к десяти надо будет вернуться.
— Издеваешься? — рычу, как взбесивший зверь, сжимая ладони в кулаки.
— Извини, но я не могу каждую ночь пропадать. Что говорить родителям? Тёма, только не злись, пожалуйста. — на последнем слове тянется к губам, и я, сука, таю.
Чердаком же понимаю, что не могу просто утащить её и запереть в своей квартире. Придётся смириться. Время ещё есть. Всё равно меня выберет.
— Так что я тебе там должен за проигрыш? — рычу с плохо скрываемым раздражением.
— Свидание! — смеётся Миронова.
***
На занятия мы, естественно, опаздываем. Сидели в машине, пока губы в кровь не стёрли. Оторваться друг от друга не могли. Забив на Настины возражения, провожаю до аудитории и быстро целую.
Она скрывается за дверью, а я бреду обратно на улицу, по пути вытаскивая табачку. Рядом с ней даже курить не тянет, но стоит ей уйти, начинается ломка.
Вот только пока и сам, сука, не разобрался: никотиновая или по ней.
В кармане жужжит мобила. Вытаскиваю и на автомате открываю сообщение, не глядя на имя отправителя.
Настя Миронова: Я тебя! Смайл с сердечком вместо рта.
Улыбаюсь как долбаёб, отправляя ответ.
Артём Северов: И я тебя по уши. Красное сердце.
И нахрена я это сделал?
Собираюсь удалить, но SMS уже прочитано. Ладно, похую. И так слишком многое сказано, а наружу вытащено ещё больше.
Забиваю лёгкие никотином и выпускаю в небо струю горького дыма. Но даже он не перебивает сладкий запах моей идеальной девочки. Я им пропитался до самых внутренностей. А вот пряный аромат её желания бомбит похлеще разрывных.
Сука, долго я так не протяну. Хочу касаться её без ограничений. Попробовать на вкус.
Выкуриваю вторую сигарету, но на пару не иду. Один хрен опоздал.
Перед звонком торчу возле Настиной аудитории. Едва золотистая макушка появляется в дверях, как тут же ловлю её пальцы. Она оборачивается и выдёргивает руку.
Понял. Борщу. Не утерпел.
Каждая минута без неё пытка.
Улыбаюсь и, наклоняясь, говорю так, чтобы только она слышала:
— В двести седьмом.
Выпрямляюсь и ухожу не оборачиваясь. Войдя в пустой кабинет, начинаю мерить его шагами.
А вдруг не придёт?
Дверь открывается, впуская тонкую полоску света, но я не успеваю разглядеть, кто пришёл. Замираю и жду, что будет дальше. Если препод, то включит лампы. Если какая-то парочка… Додумать не успеваю, потому что меня окутывает облако ванили и кокоса, а мягкие губы припечатывают поцелуем. Обхватываю в ответ свою девочку.
Целуемся всю перемену.
Блядь, я точно маньяк. Оторваться удаётся только со звонком, оповещающим, что время вышло.
Весь день так и таскаемся на перерывах по пустым кабинетам. Правда, Миронову после второго не караулю. Пишу сообщения. Эта ведьма зеленоглазая мне целую лекцию прочитала о личном пространстве и косых взглядах.
— Да похую мне на них! — рублю, срываясь.
— А мне нет! Хочешь, чтобы мои родители о нас узнали и заперли меня дома до самой свадьбы?!
— Блядь! Не говори мне об этом! И так таскает, сука! Не будет никакой свадьбы! Не отпущу! Не отдам!
Набрасываюсь, прижимая к стене. Луплю кулаком в бетон рядом с её головой. Раз. Второй. Третий.
Настя вздрагивает на каждом ударе, но молчит. На четвёртом кулак прилетает в её раскрытую ладонь, которую он подставила между мной и стеной.
Миронова коротко вскрикивает, но руку не убирает. Перевожу взгляд то на наши руки, то на её сосредоточенное лицо. По её запястью скатывается алая капля, и я тут же прижимаю её разбитые костяшки ко рту, слизывая кровь.
— Прости. Прости! Прости меня! Прости, маленькая! — повторяю как заведённый, проходясь языком между пальцев.
— Успокоился? — спрашивает настолько тихо, что я едва различаю вопрос.
— Прости, малыш. — тяжело выпускаю воздух.
Что я за тварина такая, если любимой девушке делаю больно?
— Я просила не давить, Артём.
— Прости. Буду сдержаннее. Но всё равно, сука, не отпущу.
— Не отпускай. Ты обещал.
Честно стараюсь высиживать на парах, но последнюю всё же игнорю. За всеми этими мини-свиданками даже покурить некогда.
Падаю задницей на скамейку и тяну никотин. С Настей расстались всего минут десять назад, а меня уже колбасит. Каждую минуту рядом быть хочу. Да какую там минуту? Ежесекундно касаться, целовать, дышать. Долбанный нарик, который крепко подсел с первой же дозы.
Однажды это меня убьёт, но мне похеру. Буду ловить кайф до ровной линии пульса.
— Хватай! — тычет мне в руку стакан с кофе непойми откуда явившийся Тоха.
— Тенкс. — с благодарностью делаю глоток американо.
Я не то что кофе выпить утром не успел, забыл, что вообще надо хоть иногда жрать. Блядь, моя идеальная девочка ведь тоже не обедала. Ну что я за мудачина? После занятий обязательно это исправлю.
— Ты где все перемены таскаешься? Хуй тебя поймаешь. — выбивает приятель.
— Где-то здесь. — тяну загадочно, а сам давлю лыбу, вспоминая, где и с кем. — А нахуя меня ловить? Соскучился, что ли? Эти пидарские темы не по мне, так что прости, братан.
— Пошёл ты, Север!
— Так чего хотел-то?
— Любопытство распирает, что у тебя там с нашей идеалочкой. — лыбится друг.
— Не НАШЕЙ, а МОЕЙ! Запомни, блядь! — психую на его фразу.
Раньше не задевало. Вся академка её так звала, а теперь я каждого урыть готов.
— Ух, ты ж, нихуя себе! А Должанский?
— Ты чего доебался, а? Сказал же, что моя, значит, так и есть. Скоро она этого урода пошлёт, и всё у нас будет заебись.
— Мне бы твою уверенность.
— Сука, не потроши меня, Арипов! — хватаю его за грудки.
— Тормози, Тёмыч! — рубит, отрывая от себя мои лапы. — Понял я, блядь! Твоя она. Твоя! Только не боишься, что потом опять на куски растаскает?
— Харе, Тоха. Это всё в прошлом. А ещё раз напомнишь об этом, живьём закопаю.
— Один раз из дерьма я тебя уже вытаскивал. Не думаю, что вывезу
