совсем не понравилась. На ворону похожа, и вообще она злюка.
– Ты с ней даже не общалась. Откуда тебе знать ее харрактер? – с интересом спросил.
Козюлька всегда угадывает, хороший человек или плохой. Я замечал. С какой-то детской непосредственностью,она легко выводит на чистую воду лицемеров. Ей от Ольги эта мудрость досталась. Та тоже читала людей, словно открыте книги.
– Я вижу. Он похожа на королеву из белоснежки. Мерзкая, – зевнула Козюлька, уронив головку мне на плечо. – Не относи меня в спальню. Я хочу пожелать Аллочке спокойной ночи, – прошептала девочка.
Странно, как это она не спросила, почему я выскакиваю из комнаты ее няни в таком виде. Хотя заметила, я уверен.
– Хорошо, – кивнул я и поднял руку, чтобы постучать в дверь, но услышал возле уха тихое сопение.
Странно, но в няне Лидочка ошиблась. Эта коварная баба умудрилась обаять даже моих дочек, а это очень трудно, почти невозможно. По крайней мере, предыдущей сотне нянек это не удалось
Я аккуратно, чтобы не разбудить, положил мою доченьку в кровать и пошел к выходу из ее спальни.
– Принеси мне котика, – сквозь сон пробормотала она, – и Аллочку поцелуй. Лучше ее тебе не найти.
– Не суй свой нос во взрослые дела, – начал было я, но увидел, что Козюлька крепко спит, причмокивая во сне губками.
Все сговорились, что ли?
Я заглянул в комнату Надюшки, которая еще не спала. Из-под двери пробивался синеватый свет. Значит, снова переписывается со своимим полудурочными приятелями. Этот, как там, Болт. Будь моя воля, я бы давно его прибил. Как представлю, что он дотрагивается до моей дочери, начинает тошнить. От злости я силой пнул завернувшуюся ковровую дорожку и решил, что мне срочно надо выпить.
Содрав с себя вконец испорченную рубашку, двинул в кабинет. Только там я могу расслабиться. Хотя кабинетом мою берлогу назвать можно с большой натяжкой. В нем даже письменного стола нет. Только книжные полки под потолок, занимающие все стены, кресло древнее, еще из другой, более бедной, но удивительно счастливой жизни, и небольшой бар. Мы с Олей не всегда шиковали, даже голодали порой, а потом повезло. Так бывает. А вот кресло я сохранил как памятник о том времени.
Я синул брюки и направился в душевую в чем мать родила. Кабинет – мое неприкосновенное пространство. В этом доме все это знают и на мою святая святых не посягают. Даже девочки. Прежде чем взять книгу, спрашивают разрешения.
– Твою мать, – прошептал кто-то из темноты, и я почуствовал, как волосы по всему телу у меня приподнялись, как наэлектризованные, – ты куда меня приволокла, старая лошадь?
– Ты ж сама сказала, третья дверь по коридору направо, – отозвался другой голос.
– Направо, это значит направо. У тебя совсем прицел сбился? – простонала Адольфовна.
Слава богу, это не призрак. Хотя не знаю, я бы предпочел встретить злобного духа, а не любимую тещеньку. Я заметался по комнате, пытаясь найти хоть что-нибудь, способное прикрыть мою наготу. Показываться в чем мать родила перед бабушкой моих дочерей и ее подружкой – моветон.
– Точняк, а я еще подумала, дом богатый, а ты в разбитом кресле ночуешь. Жлобье вы, богатеи, – икнула незнакомка.
По комнате поплыл аромат, который я не спутаю ни с чем – аромат моего дорогого колекционного коньяка.
– Леша, мы ничего не видели, – подала голос Адольфовна, – мы сейчас уйдем, сынок, – залебезила она, появляясь в поле моего зрения. За ее спиной маячила бабушка Аллы Борисовны. Вот ведь спелись две ведьмы.
– Чего это? Я все видела. Достойно, молодой человек. И сейчас вижу, кстати. Пойдем, Бармалейка, – дернула она за руку едва держащуюся на ногах Прозерпину, – обсудим наши дальнейшие действия.
Я только сейчас вспомнил, что так и не нашел чем прикрыться, и заскрипел зубами от злости. Старые дамы мотыляли в к выходу, отчаянно мотаясь из стороны в сторону, словно забыв обо мне. Но не дошли всего несколько метров – из темноты появился адский кошак. С ревом он бросился под ноги двух немолодых алкоголичек. Подкат был мастерским. Страйк, я бы сказал. Бабки обрушились на пол с грохотом, который обычно издает сходящий в горах сель. Я как раз в это аремя пытался натянуть брюки. Но никак не мог попасть ногой в штанину.
– Прекрасно, – услышал я насмешливый голос и застонал, представив открывшуюся Аллочке, появившейся передо мной, картину. – Две старые извращенки и маньяк-эксбиционист. Такого я даже от вас, уважаемый начальник, не ожидала. Нет, я предполагала., конечно, что вы с левой резьбой. Но сбежать от молодой женщины, смею надеяться, привлекательной к двум потертым жизнью клячам… Да-а, вы все же смогли меня удивить! – издевтельски хихикнула мерзкая нянька, без зазарения совести меня разглядывая.
– Я очень рад, что смог вас развлечь, – ответил в той же манере, бесстыдно распрямляясь в полный рост. Какой смысл прикрывать чресла и становиться похожим на девственницу на первом свидании, если она и так все уже видела, что только можно было? – Надеюсь, не разочаровал, – хмыкнул злодейски, подойдя к ней вплотную. Так что смог почувствовать аромат возбуждения, смешаного со страхом. Организм предательски отозвался на ее близость.
– Уходим, – хрюкнули от двери.
Я едва сдержал смех, глядя на две обтянутые тканью задницы, поспешно исчезающие в темноте. Бабки ползли шустро, орудуя руками и ногами. Чего это с ними, интересно? Точно какой-то сговор. И девочки, и эти две мумии. Ладно, разберемся.
– Отнюдь, – прохрипела Аллочка, – вы просто хам, – она развернулась, словно пытаясь спастись бегством от неизбежного.
Но я не дал ей уйти. Нет. Только не второй раз за сегодня. Развернул к себе и впился губами в впадинку на ключице, где быстро – быстро билась голубая жилка.
– Мерзавец, – простонала она, обвив ногой мое бедро.
Глава 16
Алла
Вот скажите, что может быть прекраснее и романтичнее, чем лежать рядом со сладким мерзавцем на ковре, потому что кровати в его кабинете нет, и просто молчать, положив голову ему на грудь? Правильно, ничего. Я просто наслаждалась его близостью и слушала дыханье этого странного, противного, но невероятно притягательного самца.
