А что, если…
Стала тереть еще сильней. Полностью избавиться от траурной каймы никак не удавалось. Черт, надо было взять с собой щеточку для ногтей… Эбби поскребла кусок мыла ногтями, отчего немного грязи размазалось по ладони, и теперь уже старательно скребла мочалкой руки – вынула из обертки новый кусок мыла, принялась оттирать кисти с тыльной стороны, пока кожа не начала саднить, потому что только так можно избавиться от всей этой грязи, микробов и частиц обгоревшей кожи…
Мыло выпало у нее из рук. Выключив воду, на подкашивающихся ногах она вышла из душа, и ее сразу же вырвало в унитаз. Эбби всхлипнула, затем ее опять вырвало. Дрожа всем телом, она выпрямилась и уставилась на ободранную кожу на руках. Судорожно вздохнула и тщательно вытерла их полотенцем. Почистила зубы, чтобы избавиться от противного привкуса во рту, а потом вышла из ванной и рухнула на кровать.
Чувствуя себя совершенно измученной, Эбби думала, что практически мгновенно провалится в сон. Но обнаружила, что все так и лежит без сна, а все эти моменты страха и боли по-прежнему проносятся у нее в голове.
Пальцы Ричарда, впившиеся ей в руки, – он крепко держит ее, а Анна кричит ему, чтобы тащил ее к машине…
Она бредет по полю, испещренному маленькими островками огня, перед лицом развернувшегося перед ней ада – еще одного, который ей оказалось не под силу предотвратить…
Совсем маленькой она пытается отпереть дверь, слыша за ней крики своих родителей, повсюду дым…
Эбби свернулась калачиком, обнимая одну из подушек, дрожа и стуча зубами.
Вот она бежит по грязному темному полю, Ричард прямо позади нее, лодыжка отдается резкой болью…
Обгоревшее тело рядом с ней на земле, и этот запах, о боже, этот запах…
Крики пожарного, придавленного горящим обломком…
Ее собственный крик, когда возникшая из тьмы рука вырывает у нее клок волос…
Крики ее родителей…
Тяжело дыша, Эбби схватила телефон и прокрутила страницу контактов до номера своей приемной матери, собираясь набрать его. Но палец нерешительно завис над экраном. Ей не хотелось пугать маму. Она больше не была малолетней девчонкой, бегущей в спальню своих родителей, потому что ей приснился дурной сон.
Эти образы всё не тускнели, и ей нужно было услышать голос. Голос, в котором она могла бы найти утешение.
Эбби набрала номер Карвера.
В трубке послышались длинные гудки. Секунда, две, три, и она собралась было дать отбой, уже сожалея об этом. Это всего лишь кратковременный приступ паники… Скоро она и сама справится с ним.
– Алло, Эбби? – Его голос звучал обеспокоенно, но сонно, словно Карвер еще не окончательно проснулся.
– Привет. Прости, что разбудила. – Ее собственный голос был тихим, дрожащим и ломким.
– Ну да… В смысле… нет. Не переживай. Что такое?
– У меня просто была… у меня была очень плохая ночь.
– Ты не поранилась? – немедленно спросил Карвер.
– Да нет… Не совсем. Пара царапин. – Шмыгнув носом, Эбби вытерла слезу. – Я в порядке, правда. Давай-ка опять ложись спать.
– Да нет, все нормально. Что случилось?
– Я… я не хочу говорить об этом. Только не сегодня. Я просто хотела услышать твой голос, понимаешь? – Она накрыла голову одеялом, лежа на боку и прижав к уху телефон.
– Ты обращалась к врачу? У тебя кровотечение? Я могу прилететь первым же рейсом…
– Я и вправду в порядке. – Эбби закрыла глаза. – Пожалуйста… Просто… просто поговори со мной.
– Ладно… – Голос Карвера смягчился, но она все равно могла слышать в нем тревожные нотки. – Ты всё еще в Риджби?
– Да, в мотеле.
– Когда ты завтра возвращаешься? Я могу встретить тебя в аэропорту.
– Не думаю, что завтра вернусь. Есть кое-какие подвижки. Не исключено, что придется остаться еще на один день.
– Ясно… – Карвер вздохнул, и Эбби услышала, как под его весом скрипнула кровать. Она представила, как он сидит на ней с растрепанными со сна волосами.
– А у тебя как прошел день? – спросила Эбби. Теперь, в этом уютном коконе из одеяла и с голосом Карвера в ухе, все уже представлялось не таким уж плохим.
– Нормально. С утра отсматривал записи с камер наблюдения – пять часов материала, просто глаза в кучу. Зато прослушал плейлист, который ты мне прислала.
– Какой еще плейлист?
– Тот, который ты обозвала «Реально хорошая музыка».
– А, ну да… – Она закрыла глаза. Карвер не был таким уж большим любителем музыки. Эбби намеревалась приучить его.
– Ну что, и вправду хорошая?
– Да, ничего себе.
– Ничего себе? – отозвалась она. – Леонард Коэн… «Пиксиз»… «Дорз»… Дэвид Боуи… В буквальном смысле лучшие музыканты двадцатого века. И это, по-твоему, «ничего себе»?
– Угу. – Эбби услышала улыбку у него в голосе, сумела представить, как очаровательно изогнулся крошечный шрам у него на его подбородке. – Знаешь, под такой музон время явно летит незаметней.
Ее уже клонило в сон. Может, наконец-то получится заснуть. Она представила, как его руки обнимают ее со спины…
– Надо будет составить тебе новый плейлист, – пробормотала Эбби. – По-моему, я не включила туда Ника Кейва. Или «The Who».
– А еще Бритни Спирс.
– Ты сказал Бритни Спирс?!
– Да. Ни единого хита Бритни Спирс! Я был сильно разочарован. И сам добавил туда одну песенку. Как там она называется… «Еще разок, детка».
– Ты испоганил мой плейлист, засунув туда Бритни Спирс?! – Маллен ухмыльнулась. Ее уже рубило.
– Ты хочешь сказать, я улучшил его?
– Дурак ты, Джонатан Карвер.
– Я знаю.
– Но я люблю тебя, – прошептала Эбби.
И опять смогла услышать его улыбку, когда он ответил:
– Я тоже тебя люблю.
Глава 25
За ночь все эти дым, боль, травмирующие воспоминания и скорбь сконденсировались в один плотный комок, застрявший в горле. Лицо Эбби все еще пульсировало от оплеухи, которую отвесил ей Ричард, щека покраснела и распухла. На руках тоже красовались синяки – там, куда впились его пальцы. Она прихрамывала. Кожа с тыльной стороны рук огрубела, а каждое прикосновение к ней отдавалось болью.
Человек сгорел заживо. Моисей опять выскользнул прямо у нее из пальцев.
Утром Эбби поговорила со своими детьми, и это ненадолго подняло ей настроение. Но стоило завершить разговор, как глаза наполнились слезами. Ей сейчас очень не хватало объятий Бена и язвительных улыбочек Сэм. Она не хотела оставаться так далеко от них. Единственным, что продолжало удерживать ее на расстоянии в полконтинента, была постоянная угроза им со стороны Моисея и его секты.
Эбби целых десять минут просидела в своем номере в мотеле, жалея себя. Иногда все-таки нужно по-настоящему предаться жалости к самой себе. Покончив с этим, она проверила
