звуковая аппаратура только мне с моментально охрипшим голосом идеально подходила…
Меж тем, безжалостная публика улюлюкала и голосила уже совсм даже не в пользу нашего «творожка». Он продолжал петь, но судя по деревянному выражению лица, парень был близок чуть ли не к тому, чтобы расплакаться.
— Надо спасать мальчика, — сказал я и поставил кружку-крышку на стол перед Светой. Тряхнул Наташу за худое плечо и подтолкнул ее бедром в сторону сцены. — Пойдем поможем юному дарованию!
Мы с Наташей взобрались на сцену. Я встретился глазами с испуганным взглядом «творожка» и показал ему большой палец. Претендовать на микрофон не стал, притянул к себе Наташу за талию, и мы с ней на пару принялись изображать нечто среднее между танго и разнузданным эротическим танцем. Наташа моментально приняла подачу, взялась извиваться, периодически цепляя меня своими острыми углами. «Хрен знает, как это смотрится, но народу вроде нравится…» — подумал я и выхватил из толпы стеклянно блеснувший глаз видеокамеры в руках Евы. Значит, потом посмотрю, что из меня за шоумен получился… Будет из чего выводы сделать.
Народ в зале позыв уловил и разбился на парочки. Ну, во всяком случае те, кому хватило девушек. Кое-кто даже, кажется, пытался повторять наш с Наташей диковатый дерганый танец, но в основном все просто обжимались.
— Давай медляк какой-нибудь! — крикнул я «творожку» в ухо, когда мы с ним оказались максимально близко. — Есть?
Тот часто закивал, и «агрессоры» заиграли какую-то пародию на рок-балладу.
Выдох.
Все, дальше уже гормоны справятся, во всяком случае от агрессивных нападок на несчастного толстячка я их отвлек.
Света подняла над головой табличку с номером четыре.
Твою ж мать, всего только четвертая группа. А их еще будет… Я попытался мысленно провести в голове какие-то подсчеты, но мозг работать отказался. Да и хрен с ним. Главное, чтобы голос выдержал.
— Вова! — кто-то тряхнул меня за плечо. Я повернулся и увидел взволнованное лицо Жана. — А про нас когда скажешь? А то все напьются и вообще ничего не запомнят!
— Момент! — я наклонился к Свете. — Кто там у нас дальше?
— Сейчас «Пиночет», потом «Вертолетик Хру», — ноготь Светы отчеркнул нужную строчку на тетрадной странице.
— Ага, значит дальше у нас панки сплошные, — кивнул я и снова повернулся к Жану. — Сейчас этот «творожок» закончит сиськи мять, и я тебя вызову. Только долгую речь не толкай, а то народ разбредется.
— Понял! У меня вообще не речь! — Жан резво умчался. А к нашему маленькому островку порядка и администрирования протиснулась Ева. Глаза блестят, щеки раскраснелись, верхние пуговицы на блузке расстегнуты. Она оставалась верна себе — на рок-концерт оделась как прилежная школьница из физмат-класса — белая блузка, юбка в складку, волосы аккуратно заплетены в косу… Очки только сняла, видимо в этой атмосфере они моментально потели. Натурально, надо что-то делать с вентиляцией!
— Милая, — прохрипел я и потянулся к ней. Но замер. — Блин, я весь мокрый, как хрен знает кто!
— Да и пофиг! — Ева прильнула ко мне и положила голову на плечо. Потом резко отпрянула и сияющими глазами заглянула мне в лицо. — Это отличный концерт, ты знаешь?
— Тсс! — я прижал палец к ее губам. — Это еще даже не середина, не сглазь, милая!
— Вова! — из-за топчущихся неподалеку зрителей вынырнула Лена и тоже бросилась ко мне обниматься. И попыталась поцеловать в губы, но я инстинктивно отстранился, так что она ткнулась мне лицом в плечо. — Спасибо тебе! Спасибо! Я всегда знала, что ты самый талантливый!
Я встретился взглядами с Евой и изо всех сил изобразил лицом непонимание. Ева прищурилась и надула губы. Я сделал взгляд котика из Шрека, ухватил Лену за плечи и принялся от себя ее отрывать. Но она прилипла, натурально, как клещ.
— Лена! — рыкнул я ей прямо в ухо. — Вообще-то я тут работаю, если ты не заметила!
— Ой, прости-прости! — она наконец-то расцепила руки, и я вздохнул свободнее. Бельфегор насупился и наградил меня хмурым взглядом. Света посмотрела с усталым любопытством и что-то прошептала на ухо все еще тусующегося рядом с ней Бегемота. «Хм, а между этими двумя определенно что-то наклевывается…» — мимоходом подумал я.
Но тут же выбросил это все из головы, ухватил за руку Наташу и кивнул ей в сторону сцены, где как раз заканчивал свою третью песню наш «секс-творожок».
— Нам пора на галеры! — крикнул я. Фух, вроде пока голос еще живой. Хотя в горле першит адски, конечно.
— У меня уже все платье промокло! — Наташа провела ладонями по своим бокам. — Ужас, у нас как в тропиках…
— На Гавайях, ага! — я вспомнил про болтающуюся на шее гавайскую гирлянду. — Самое время чемпионат по лимбо устраивать!
— Какой чемпионат? — тонкие брови Наташи на треугольном лице удивленно взлетели вверх.
— Забей, — засмеялся я, запрыгнул на сцену и подал ей руку. Подошел к «творожку» и протянул руку за микрофоном.
— Велиал, спасибо тебе огромное! — сказал он и с чувством пожал мне руку.
— Да не за что, обращайся, — я ободряюще хлопнул его по плечу. Но особо на сантименты времени не было, так что я повернулся к публике.
— В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы, — с таинственным видом проговорил я. — И еще в Африке жара, примерно как у нас сейчас, так что самое время вызвать кое-кого на сцену. И пусть о своей «Африке» он вам сам расскажет. Жан Колокольников, камон, твой выход!
— Уооооооо! — раздался с дальних рядов восторженный крик. Я вытянул шею, чтобы рассмотреть, что такое там происходит.
Глава 16
Движ начался у прилавка Жана. Парни из его компании подняли на плечи одну из девчонок, самую смелую, по всей видимости. Потому что другая вряд ли решилась бы на такой эпатаж. Из одежды на ней были только джинсы, а грудь она прикрывала теми самыми журналами в обеих руках.
Процессия двинулась в сторону сцены, впереди гордо шагал Жан и лупил в мятую алюминиевую кастрюлю, народ свистел и улюлюкал, пропуская редакцию нового журнала к сцене. Бельфегор, увидев
