поймал лошадь, которая хотела быть пойманной, распутал зацепившийся за сбрую плащ. Ну да, точно, очень похож на плащ той малышки, подружки охотницы, что дралась с мелюзгой во дворе.
Привязав лошадь к своей, он несколько раз проехался по дороге туда-обратно, пока не нашел место, где повозка укатилась в грязь — а также и саму повозку, и троих давешних путников, мирно спавших вокруг телеги в самых неожиданных местах и позах. Вещи тоже были живописно раскиданы по округе. Вот так подарочек — и без слежки, сражений, без особых поисков — просто так!
Почесав затылок, Мэтт связал им всем руки и ноги удачно обнаруженной тут же веревкой. Раз уж они ценная добыча, так будет надежнее.
Теперь добычу надлежало увезти отсюда и спрятать. Погрузить в телегу не вариант, потому что в одиночку ему телегу не перевернуть и не вытолкать. А единственный мужчина, который мог бы ему помочь, дрых с таким веселым храпом, что аж завидно становилось. Мэтт усадил Джейн на своего коня, перед собой для надежности, а Гоша и Кэт на найденную кобылу. И потихоньку выбрался на дорогу. Только бы никого не встретить.
Ему везло. Прямо перед ним, не заметив его, проскакала пара всадников (и это были не гвардейцы), а больше никого на дороге не было.
Мэтт знал, куда увезти их. Лесной тропинкой он привез их в заброшенный дом вдали от дороги, который случайно нашел, когда был здесь в прошлый раз. Дом выглядел еще заброшеннее, чем раньше. Это успокаивало.
Мэттт привязал лошадь на заднем дворе.
Уложил ребят прямо на пол. Накрепко, как мог, закрыл дверь изнутри, заложив ее мебелью.
И первый раз попробовал разбудить Джейн. Потом Кэт. Потом уже хоть Гоша — все без малейшего результата.
Что ж. Пусть пока поспят. А тем временем, скрестив пальцы, чтобы никто их не нашел, Мэтт решил вернуться и пособирать вещи — чтоб меньше было наводок о том, что произошло, для тех, кому об этом знать не надо.
Выбрался через окно, заложив его большим сучковатым дрыном снаружи, чтоб остальные этого сделать не смогли.
С большой дороги отворот на незаметную лесную тропинку хорошо просматривается, и Мэтт решил, что увидит, если кто поедет в сторону дома.
Спрятавшись за кустами, он переждал несколько экипажей, а потом горстку бандитского вида типов, проскакавших в сторону города.
Потом проскакал всадник, ведущий в поводьях кобылу без наездника.
Место аварии Мэтт застал нетронутым.
Обшарил все на свете в поисках чего-нибудь ценного, но не нашел ничего. Разве что записка, зацепившаяся за перевернутую бутыль кваса. Никому не показывайте то, что дала мне Джейн… хм. Что бы это могло быть? И пирожки. Несколько аппетитнейших пирожков, разбросанных по траве. Мэтт надкусил один из них. Ммм… вкуснятина. Собрал остальные, да и остальные вещи, и помчался назад.
ГОШ. Лунейрас,12 Заброшенный дом
Гоша разбудили голоса. И ещё то, что лежащую рядом Джейн кто-то тряс со всей силы, требуя немедленно проснуться.
— Проснись, проснись — звучал далекий голос.
Джейн проснулась, открыла глаза. Но это была уже не Джейн. На глазах она становилась прозрачной, жидкой и сияющий, пока не стала вся единым куском света, который становился все меньше по размерам и все ярче, и больше совсем уже не напоминал Джейн. Но тот, кто будил ее, похоже, нисколько этому не удивился, а скорее обрадовался, он теперь собирал свет в один комок, шарик, похожий на снежок, который становился все меньше, ярче и плотнее.
— Эти чертовы девки спят, как убитые, — сказал чей-то голос.
И Гош проснулся.
Скосил глаз в сторону голосов — прямо над Джейн и Кэт стоял здоровенный детина в сером костюме, похожем на военный.
Джейн была сама собой, просто спала, и Кэт тоже.
Только руки и ноги у них были связаны. Черт, да и у него тоже!
Гош предпочел сделать вид, что тоже пока спит. Пока.
— Обыщи их, — сказал кто-то, кого Гошу через прищуренные глаза да не поворачивая головы, было не разглядеть.
Первый принялся обыскивать Джейн — многочисленные карманы лизиного платья, время от времени выкидывая какую-нибудь найденную ерунду — маленькую засохшую свеклу, кусок веревки, железки непонятного назначения.
— Тьфу ты, — пробухтел он и начал расстегивать такие же многочисленные пуговицы
— Не думаю, что нам стоит это делать, — сказал второй, — Не знаю, чей это подарочек, но это не милтоновские девки. Они были бы не так одеты. Да и парень этот…
Гош поспешно закрыл глаза и замер.
— Да я ничего такого… Небольшой обыск никому еще не помешал, — и первый засунул руку под блузку, — Ого!
Сколько раз Гош мечтал сделать то же самое, а этот тип… Но что он может со связанными руками и ногами?
Тип поспешно расстегнул оставшиеся пуговицы и восхищенно выдохнул.
— Охотница! Подарок то гораздо круче, чем мы предполагали.
Второй уже стоял рядом с ним и тоже во все глаза разглядывал Джейн.
— К этому невозможно привыкнуть.
Гош тайно вздохнул. Ему надо, очень надо выпутаться из этих пут и выпутать девчонок. Попробовать дотянуться до узла большими пальцами… хотя бы одним большим пальцем.
— Если б они тут бывали почаще, может и привыкли бы, — цинично сказал человек в сером и принялся расстегивать юбку и шарить теперь уже в карманах костюма Джейн.
— Да кто ж притащил сюда такое счастье?
Гош тем временем, пользуясь тем, что оба верзилы увлеклись Джейн, исхитрился вывернуть руки так, что пальцами смог дотянуться до узлов. Дернул за то, потянул за это… Да как бы еще делать это так, чтобы не привлекать внимания… Тип, не занятый Джейн, кажется, услышал шорох и обернулся было в сторону Гоша, но тут тип, обыскивающий Джейн, восхищенно присвистнул еще раз, еще восхищеннее, чем в прошлый раз.
— Смотри — ка!
И он достал из кармана Джейн пригоршню шариков. Второй увидел их и пораженно замер.
— Вот это… Это фортуна! Теперь они оба стояли над Джейн, завороженно разглядывая шарики. Спохватившись, первый бросился обшаривать немногочисленные оставшиеся карманы, но больше ничего не нашел
— Но ты же не собираешься…
— Нет, думаю, нет. Уж точно, не все. Хотя…
— Думаешь, это ловушка?
— Очень топорно сделанная, если так. Но кто-то их сюда притащил… почему они здесь?
— Думаю, мы очень скоро это узнаем. Оба затихли и прислушались, уставившись на дверь. Гошу срочно пришлось остановить свою тихую возню. Между тем, в результате всех его усилий по освобождению, веревки стянулись только сильнее, и теперь больно врезались в запястья, да так, что пальцы начали понемногу неметь.
Двое в сером же принялись
