деревни. Через неделю здесь будут имперские. Нам опасно здесь оставаться, мы не знаем, кто будет среди них и что еще им донесли. — Старый Пот отдышался и сделал шаг вперед.
— Я не поеду. — Ида рефлекторно отступила. — Мы больше не будем убегать. Я не хочу прожить жизнь в страхе.
— Ты не понимаешь!
— Отец, я не маленькая! Знаешь, в чем проблема? В том, что ты принимаешь решения за меня. Во всем. Но хватит.
— Ида! Ты не осознаешь…
— Я осознаю, отец! Они не узнают, потому что не увидят и не услышат обо мне. Они будут заняты другими вопросами.
— А если они вспомнили о деревне, потому что знают и это только предлог, чтобы убедиться? Чувствовал, что эта ярмарка не просто так, вынюхивали, они узнали. И в письме, — он присел, не в силах устоять на ногах от этой догадки, — это письмо могло быть не от них.
— Тогда куда бы мы не сбежали, они найдут нас. — Увидев ужас в глазах отца и трясущиеся руки, Ида пересилила себя, подошла и присела перед ним. Уже мягче сказала: — Я хотела поговорить обо всем, хотела, чтобы ты рассказал все, но, видимо, сейчас это неважно. Обещай, что расскажешь, когда все закончится? Отец, — она заметила, как он вздрогнул от этого слова и посмотрел на нее глазами, полными невыплаканных слез. — Обещай.
— Обещаю, Ида. Я обещаю. Прости меня, я…
— Не извиняйся. Меня многое расстраивает, но я не таю обиды.
Снаружи раздались шумные шаги и через минуту в дверь постучали.
— Пот, дома? — не дождавшись ответа, в дом вошел Йофас. Замер в дверях, растерявшись, будто понял, в какой неподходящий момент явился, но быстро подобрался и взял себя в руки: — Разговор есть.
— Проходи, Йофас! Присаживайся, угостить чаем или настойки плеснуть? — вскочил Старый Пот так, будто мгновение назад не был на волосок от сердечного удара. Ида заметила, как отец заслонил ее собой.
— Настойки! Разговор будет серьезным и долгим. Наедине. — На этом слове он заглянул за плечо Старого Пота и многозначительно посмотрел на Иду, всем видом давая понять, что ей здесь не место. Она хотела ответить, но сдержалась.
— Я пойду к себе. Позовите, если потребуется что-то.
Подходя к двери в комнату, Ида услышала:
— Они узнали, Пот. Это все неспроста, я уверен. Они знают. Эта старуха, — он вдруг замолк. — Закрой дверь плотнее, девочка. — Ида вздрогнула, когда поняла, что Йофас разгадал ее замысел подслушать. Пришлось подчиниться.
* * *
Надо быть сумасшедшей, чтобы в такую погоду выйти из дома. Уже несколько дней не прекращались дожди, хотя это и дождем назвать сложно, сплошные непрекращающиеся ливни. Создавалось впечатление, что небеса прорвало и уже ничто не способно остановить этот поток воды. Ида отгоняла от себя мрачные мысли о недавно прочитанной истории города Ис, убеждая, что все это легенды былых эпох. Дожди были частым явлением в их деревне, хотя сезоном немного ошиблись. Обычно непогода обрушивалась на Азрет весной, поэтому сейчас никто из деревенских не был готов к такому ненастью. Сено не успели накрыть, крыши домов остались неутепленными и у многих протекали. На берегах не подняли пороги, обычно это делалось к весне, чтобы уберечь деревню от наводнения, если вдруг река поднимется. Поэтому сейчас хоть и сооружали нечто подобное наспех, но усилия тратились напрасно, дождь смывал все. По улицам невозможно было пройти. В низине уже стояла вода по щиколотку, скот не выводили из хлева уже несколько дней. Многие жители уже всерьез начинали задумываться о неслучайности свалившихся на их головы несчастий. Кое-кто даже строил какие-то немыслимые теории, связанные с Луйсом, дескать, с его появлением все началось. Кто-то шептался о прошлом — Ида не понимала, что они имеют в виду, если никто не знал о ней. Но стала замечать еще после Совета, что многие косятся в сторону кузнеца. Ей казалось это подозрительным, но мысли свои она держала при себе. Не ей судить о тайнах. К тому же она была уверена, что знай Ишас что-то, обязательно бы с ней поделился. А вот подозрения насчет Луйса ей тоже не давали покоя. Он с первого дня казался Ишасу подозрительным, может, зря она ему не поверила. Хотя в последнее время они втроем чаще общались, Ишас с Луйсом нашли общий язык и пришли к некому подобию перемирия, послание императора заставило их сплотиться ради одной цели, хотя в чем была выгода Луйса, он же мог просто уехать… Но он наоборот постепенно развеял образ угрюмого и нелюдимого, хотя что-то в нем продолжало отталкивать Иду. Его странные взгляды, когда он думал, что она не замечает, особая приветливость, которую не проявлял по отношению к другим… Мысли о том, что ее привлекало, Ида отбрасывала сразу, сумасшествие так думать. Но было что-то в нем запретно манящее, не понять только что. И какое-то чувство, будто она знает что-то, но не может вспомнить. Что-то упорно убегало из ее памяти. Поэтому она решила сосредоточиться на более насущной проблеме — добраться до кузницы, не утонув по пути. Она каждый день готовила что-то для Ишаса и Луйса, так как парни без продыху ковали оружие для имперских солдат и вечно забывали поесть, они даже практически не спали. Йофас уехал в ближайший город, так как столица не прислала, как было обещано, необходимого количества материалов. Но все были уверены, что это не помешает им в срок потребовать указанное в письме количество оружия. Поэтому Ида и решила не слушать их возмущений и каждый день приходила в кузницу. Набрав корзину, уложив все необходимое, она накинула на себя клеенчатую куртку, влезла в отцовские резиновые сапоги — ну хороша, красавица на выданье, — хихикнула себе под нос и выбежала под стену ливня и сносящего все на своем пути ветра. Где-то вдалеке грохотал гром и небо разрывали полосы молний.
Бежала быстро, поэтому в кузницу она влетела не только промокшая до нитки и взлохмаченная, но и задыхаясь, согнулась пополам, пытаясь выровнять дыхание.
— Я… — глубокий вдох, — не хочу вас пугать, — еще один вдох, — но… но там настоящий кошмар, нас… нас смоет в море. Самое время перечитать про «Затонувший город».
Ишас и Луйс, застыв в том же положении, в котором были, когда она влетела в кузницу, продолжали смотреть на нее с выпученными глазами. Ее это смутило, может, она ужасно выглядит? Надо было отдышаться в прихожей. Она уже начала краснеть, когда тишину нарушил Луйс:
— Ты нас напугала! — увидев ее недоумение и округленные в удивлении глаза, он пояснил, —
