сорваться. Ну их нафиг.
В нашей комнате все, как обычно – Волик сидел на подоконнике и смотрел в окно, один из парней Артея проверял плиту, она действительно нагревалась медленнее. Шумела вода в душе, может, кто-то мылся. Общежитие в комнате, честное слово! Нет, я знала, что на женском этаже в каждой комнате свой душ, а на мужском несколько в коридоре, но особо не обращала внимания. Ну, а в выходной день почему бы не поделиться бутербродом.
В результате имеем то, что имеем.
А сейчас поняла – толпа парней, вообще-то, создает неудобство. Переодеваемся в душе, даже если просто меняем пиджачок на курточку. Сами себе вбили в головы сразу выходить из комнаты, чтобы не оплошать, как я с магистром Баршапом.
Оля тихонько перебирала струны своей гитары, а, увидев меня, посмотрела испуганным кроликом.
И тут до меня дошло.
Если мне эти мрачные индюки рассказали о ней, то о ком рассказали Ольге?! Обо мне. А раз меня связали с первородной магией, значит, сообщили про нее что-то особенное.
Плохое. Или очень плохое.
Наверняка решили точно так же посоветоваться с моей подругой – сообщать мне ужасы, или я сразу упаду в куриный обморок. А здесь не поговорить!
– Оля, а не пора нам навестить призраков?
– А? Зачем?
– Тихо и мирно посидим в камере. Поболтаем о своем, ну и песни попоем. Как считаешь?
Оля сначала растерялась, потом посмотрела на ребят, никто не собирался домой, молча взяла наши гитары, я подхватила пенку-коврик. Друзей оставили и дальше обживать наши апартаменты, а сами пошли в подвалы милой Академии.
Потому что мы сами и виноваты в своих неудобствах.
Девять ступенек, переход, девять ступенек, и мы почти у прежней камеры. Быстрее дошли.
– Сначала споем?
– Споем, – убито согласилась Оля.
Настроение поганое, и мы уцепились за народные песни, они любого приводят в порядок, проверено.
Сначала просто играли, я вела тему, Оля поддерживала ритм, как вдруг прошептала:
– Только не пугайся, хорошо?
Я не сразу поняла, посмотрела на нее, потом уж на дверь.
Но дверь призракам не нужна.
Они проникали сквозь стены.
В каком-то фильме я такое уже видела, только там призрак откровенно преодолевал препятствия в виде стен, прямо бросался, как на амбразуру, а здесь никакого сопротивления, камера полна. Они даже не мешали друг другу, рядом стоял почтенный маг с тремя ногами, потому что четвертая нога на двоих принадлежала совсем молодому парню. Взаимное проникновение и путаница нисколько не затрудняли бестелесных призраков, и в то же время не вызывали у меня отторжения. Да, немного рябило в глазах, их очень много, и одеты хоть и в призрачные, а потому серебристые одежды, но и костюмы, и платья отличались длинной и фасонами.
– Петь или просто играть, как лучше, – сдавленно спросила у них Оля.
– Петь, петь, играть, петь и играть, лучше петь… – раздался многоголосый шепот. Они, оказывается, и говорят!
Мы дружно промокнули лбы.
– Споем, – решила я, прикрыла глаза и негромко запела:
В лунном сиянье снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится…
Пели мы долго. Потому что поняли – здесь все равно невозможно поговорить, невозможно даже остановиться, и сдались.
Спас нас проректор.
Он появился, когда мы уже пели с перерывами, просто наигрывая по очереди те мелодии, которые помнили. Мне очень помогала музыкалка, а Оле репертуар бардов.
Под очередную совместную композицию и возник злющий магистр Баршап:
– Спасибо за поддержку, – высказал он свое негодование призракам, раскланиваясь на все стороны, – давненько я не путал подвалы! Ждите и от меня встречную любезность.
Призраки молча и медленно растаяли.
– А вы, студентки, знаете, что вас все потеряли? Почему я должен вас искать? Мне что, отдыхать уже не нужно, или готовиться к занятиям?
– Простите… – Оля с трудом поднялась.
– А как вы догадались, что мы здесь, – я сильно удивилась.
– Вы же не думаете, что все призраки у вас на концерте? Быстро домой!
Магистр дернул меня так сильно, что я подскочила на негнущиеся ноги, и погнал нас обеих, ничего не слушая. Под нашей дверью сидел Волик, и магистр махнул ему рукой с таким гневом, что парень растворился в коридоре, призраки позавидуют. Проректор зашел следом за нами в комнату, ткнул в стопку шкурок на столе:
– Эти шкурки вы принесли с холма?
