Бельский. — Людям можно обещать, все будет хорошо.
— Анатолий, — сказал, Понятовский, — а ведь кроме служебного долга в вашей заинтересованности в судьбе Мёбиуса есть что-то еще.
— Да, вы правы, Войцех, и я ждал, когда вы это поймете. Я тоже хочу вступить в вашу организацию.
Повисла пауза. Такого развития событий не ожидал никто.
— Да, и я, кстати, тоже, — добавил Горелов.
— Неожиданно, — выдавил Санчес.
— Все дело в том, что мы с Володей увольняемся. Я по возрасту, у него что-то здоровье подкачивать начало. Люди мы неженатые. Без якорей. А тут и перспективы и можем помочь местному сообществу во многих вопросах. Да и вообще у вас отличная компания.
— Что есть, то есть, — ответил Жак. — Коллектив подобрался хороший.
— А чтобы вы стали мне еще больше доверять я скажу, что мы, в смысле Косбез, выведем всех своих хлопцев. Они уже получили команду о подготовке рапортов на убытие, как только будет объявлено о легализации.
— А, кстати, если Вы так все знаете, какое количество бойцов всего планируется к убытию? — спросил Санчес.
— Около двухсот человек.
— Вместе с Вашими?
— Да. А здесь все будем создавать заново. Кстати, Жак, а можно проговорить вопрос с Виктором о создании фильтрлагеря?
— Я думаю — да.
— Тогда, Володя, нужно нашим коллегам в 34 секторе передать списки сотрудников и помощников.
— Хорошо.
— А как же курирование со стороны Косбеза?
— На первое время, пока мы создадим компанию. Ничего, что я говорю «мы»?
— Ничего, — ответил Мигель. — Я думаю никто не против.
Все присутствующие кивнули.
— Так вот, — продолжил Бельский. — На первое время будет назначен ответственный сотрудник и несколько человек, для взаимодействия с нашей спецслужбой. Обмена информацией и так далее. А если все-таки мы перейдем на государственную форму бытия, то здесь будет создано полноценное подразделение. Но и задачи изменятся.
Главы 29-30
Глава XXIX. Зачем тринадцатый замок?
— А в чем разница? — спросил Понятовский.
— Разница простая, — пояснил Горелов. — Пока здесь располагается фирма, Косбез контролирует ее с точки зрения отсутствия притязания на власть в состоявшихся государствах. А дальше, когда мы сами станем хотя бы государственным образованием, организация будет защищать новоявленную самостоятельную структуру от внешних посягательств. Все просто.
— То есть, насколько я правильно понял, — уточнил Санчес, — как только здесь появится государственная форма, работы у Косбеза прибавится?
— Да, — ответил Анатолий Павлович. — А вначале основная нагрузка будет лежать на службе безопасности компании. Внешний контроль вводится только в том случае, если местные ребята не справляются.
— Хорошо, во всем этом разберемся дальше, — сменил тему разговора Мигель. — Давайте обсудим Ваши, Анатолий предложения. Как я понимаю, они у Вас есть и их много.
— Вы правильно понимаете. И начнем с простой вещи. Компании, да и в последующем государству необходимо зарабатывать деньги.
— С этим трудно поспорить, — отметил Голанич.
— Запасов золота, — продолжил Бельский, — я имею в виду самородного, которое не нужно добывать, хватит еще на двадцать лет безбедного существования. А что потом?
— И что мы можем производить такого, о чем другие планеты будут мечтать? — уточнил Санчес.
— Нужно посмотреть транспортную сферу, хотя после выхода на рынок Барлока с его вертолетами здесь трудно придумать что-либо конкурирующее. Другой вариант — вооружение. В данном случае можно поискать нишу, которую еще никто не занял. Заодно обеспечить себя системами, аналогов которым нет.
— Но ведь производство вооружения — это все равно, что производить смерть. Кроме того, если создать ЧВК, так мы вообще станем агрессорами, — продолжил диалог Мигель.
Анатолий Павлович осмотрел комнату, затем встал и подошел к одной из книжных полок. Взял с нее коробку с игрой «Замки»:
— Вот простой пример про агрессию. У вас европейский вариант игры. Рыцари-драконы. У меня на базе такая же, но японский вариант. Самураи-драконы. Но не в этом суть. Кто здесь является агрессором? Благородные рыцари? Смелые самураи? Или эти ненасытные, злобные драконы?
Все молчали. Вопрос их поставил в тупик.
— А агрессором может стать любой из них. Все зависит от ситуации. При этом вторая сторона является жертвой, как бы вы к ней ни относились. Но есть еще третий игрок — деньги. А вот они не могут быть агрессором. Однако на них можно купить и рыцарей, и самураев, и драконов. Их можно поменять на большие деньги. На крайний случай откупиться от агрессора. Но сами они напасть не могут.
— Так что из этого следует? — спросил Санчес. — Каждая военная организация может выступать в разных ролях? А все регулируют деньги?
— Ну, примерно так. Есть правила игры. И если их изучать внимательно, то всегда можно найти плюсы и в том, что вы не хотите делать. Если ставить цель, то нужно к ней идти, или не стоит цель ставить вообще.
— Да, вы правы, — ответил Мигель. — Тот контингент, который я подобрал, годится только для военной компании. А кем они буду защитниками или агрессорами — решать не мне, а заказчику. Но есть еще одна вещь — бойцы будут гибнуть, калечиться.
— На это я отвечу одно. На войне солдаты делятся на две категории — статисты и мемуаристы. Статисты — это те, кто гибнет в боях, умирает в госпиталях, не возвращается из плена. Они создают статистику. Общие, прямые, косвенные потери. Но благодаря им у остальных развивается ненависть к врагу и желание его уничтожать. Другая категория — мемуаристы, это те, кто выживает, чтобы потом рассказать о том, как это было, написать воспоминания, воспитывать подрастающее поколение, просто этим гордиться с группой единомышленников, например, в пивной.
— Так-то оно так, — возразил Санчес, — однако не все хотят стать статистами.
— Я согласен. И здесь бойцов нужно разделить тоже на две категории — призывники и профессионалы. Призывникам не обязательно все это рассказывать. Он должен знать, что Родина в опасности и где находится враг. А вот профи… С ними сложнее — они должны представлять кто такие статисты и мемуаристы. А то ведь как бывает. Поступит мальчик в военное училище, выучится, окончит, станет офицером, а тут война. А он не готов стать статистом. Просто морально не готов. И начинается дезертирство, самострелы, сдача в плен. Притом, если дезертировал призывник, без разницы солдат, офицер, главное статус. Это недоработка командира. Он не вдохновил. Другое дело — профессионал. Если он испугался и решил удалиться с передовой таким образом, то это недоработка всей системы.
— А если мы говорим, что у нас будут профессионалы, то мы должны им заранее всем сказать, что может с ними быть, — продолжил Крафт.
— Но при этом не испугать, а воодушевить на действия, — добавил Мунгалес.
