секса, он издает, просто пытаясь принять вертикальное положение. Не закурит сигару, приоткрыв окно и с чувством удовлетворения осматривая свои владения.
Тут же я одернула себя, потому как совсем плохо знала покойного и по большей части фантазировала.
Но все равно мне стало грустно, я подошла к открытым книжным полкам и провела кончиками пальцев по бархатистым корешкам книг. Наугад достала одну, неожиданно оказавшуюся биографией Сталина, сдула с нее пыль, задала вопрос, указав номер и страницу, как учил меня папа номер три. Он очень любил гадать по книгам, и в моей юности мы часто так развлекались. Гадали мы на вещи, от которых, как казалось тогда, зависела вся наша жизнь: я в основном на любовь, а папа номер три — на настроение тещи.
«Врага можно простить, но предварительно его надо уничтожить», — гласила цитата. Учитывая, что вопрос мой был про мои отношения с Аркадием, ответ слегка озадачил. Решив, что просто выбрала неудачную книгу, я уже совсем было собралась захлопнуть эту, как вдруг заметила краешек бумаги, торчавший между страниц.
Листик в книге, как застывший мотылек, встрепенулся от дуновения ветра и взвился вверх. Я едва успела ухватить его, пока новый порыв не унес бумажку. Прикрыв фрамугу, уселась в мягкое кресло, рассматривая записку. Наскоро записанный номер телефона, потом каракули. Такое только врач прочитает. Недоучку Славика, что ли, позвать… Суслик? Нет, сырник! Или сосок? На столе я заметила лупу, ухватилась за нее, пытаясь увеличить каракули деда, и тут же изменилась в лице. Конечно, своего лица я не видела, но надо полагать…
«Это же телефон сыщика! Не может быть. Какая удача… Точно, сыщик! Это тот номер, что я искала…» От волнения у меня даже вспотели ладошки, но окончательно вспотеть помешал Славик, ворвавшийся в кабинет с лицом «Держи вора!».
При виде меня он притормозил, видимо, мое лицо, выражало крайнюю степень возбуждения.
— Я нашла номер сыщика, в книге деда!
— Так чего ты ждешь! Звони, назначай встречу! Ух ты, номер какой-то знакомый.
Славик обычно не может запомнить даже простейшую комбинацию цифр, то, что ему что-то там показалось знакомым, вовсе ничего не значило.
Я схватила телефон и набрала номер, почему-то сразу показавшийся знакомым и мне. Когда на экране высветилось фото Аркадия, я все еще ничего не понимала.
— Ты так поздно освободилась? Я тут такой чудесный ресторан на завтра заказал, ты же встретишь меня утром? В десять я уже…
В полной уверенности, что звонок Аркадия каким-то образом перебил мой, я сбросила любимого и набрала номер сыщика еще раз. Когда и на этот раз мне ответил недоумевающий Аркадий, я пробормотала: «Перезвоню» — и уселась мимо кресла.
Сначала в голове было пусто и глухо, что-то звенело, потом стал подувать ветерок. Не в голове. Оказалось, это Славик чуть шире приоткрыл окно, думая, что мне стало дурно.
Потерев виски, я уставилась в одну точку перед собой и попыталась собрать мысли в кучу.
— Это Аркадий, — сообщила я взволнованному секретарю. — Получается, он и есть тот сыщик, что шпионил за вашей семьей.
— Да нет, не может быть. Ничего не понимаю, а как же он…
— Он познакомился со мной, чтобы быть ближе к тебе и выведать, не ты ли взял деньги. Остальных родственников он сканировал здесь, в Сочи, а для тебя и мамы ему пришлось внедриться в наши края. Тут подвернулась я. Решил, так сказать, совместить приятное с полезным. Все гениальное — простынь!
Пока Славик приходил в себя, я отправила Аркадию эсэмэску. В весьма некультурной форме послала его куда подальше. Если выражаться литературно, намекнула, что отныне он может записать меня в своем телефоне как «Не верь глазам своим». И для верности заблокировала его номер.
Тут же телефон принялся разрываться в руках озадаченного Славика, но трубку брать я запретила. Через минуту начали приходить длинные сообщения, суть которых сводилась к следующему. Аркадий признавался, что выполнял работу для деда Чеслава, в ходе которой влюбился в меня, и заверял, что это не имеет никакого отношения к работе.
Также он уже знал, кто украл деньги. И готов был огласить список подозреваемых в смертях деда и Левы, но только при личной встрече, во время которой надеется растопить мое сердце. В ответ Славик по своей инициативе отправил злодею собственноручно нарисованную картинку, содержание которой приводить здесь я не могу по этическим соображениям. Да я и не смотрела, чтобы не травмировать себя.
При этом он бормотал что-то про волосатый мотороллер и глаз, который натягивают на таз. Не банный таз, а тот, что ниже пояса. Короче, на то слово, которого как бы нет, но оно как бы есть. Ну, вы поняли. Обычно я пресекаю подобные порывы секретаря, но в тот момент мне было уже все равно.
В сердцах Аркадий, раздосадованный творчеством Славика, написал, что без него мы никогда не найдем виноватого. В завуалированной форме он намекнул, что такой крепкий орешек нам не по зубам.
Ох, не стоило ему этого делать… Если кто-то пытается взять меня на слабо, во мне просыпается утроенный боевой дух. И хозяйка этого духа способна на многое, скажу я вам…
Конечно, было заманчиво вот так, с наскоку, узнать, кто взял деньги. Возможно, это бы вывело нас на зыбкую дорожку истины и мы бы перестали блуждать в потемках. Но тогда терялся бы смысл соревнования. По крайней мере, желание утереть нос Аркадию на данный момент перевешивало мою личную драму, так что я была даже рада.
— Славик, давай сами отыщем этого гада, который деда обокрал, а?
Славик испуганно закивал, потому как выглядела я, должно быть, весьма впечатляюще: глаза горят, волосы в разные стороны, на губах блуждает безумная улыбка, не предвещающая ничего хорошего. Это я себя в зеркальной дверце книжного шкафа наконец рассмотрела.
— Я только за! Но ты же не хотела, отговаривала. Знаешь, я все еще не оставил надежды, что мы когда-нибудь откроем частное детективное агентство, я и портфолио…
— Вот и ладно, — с наигранным спокойствием заявила я. — Только давай отложим все на завтра. Сегодня я буду есть мороженое, плакать и смотреть «Секс в большом городе». А ты составляй список подозреваемых.
— Он будет краток: подозреваются все! — парировал Славик, сделав пальцы пистолетом и пару раз «стрельнув» в сторону воображаемого злодея.
Глава 13
Сочи, 24 августа. Утро
Проснувшись утром от стука в дверь, я поняла, что не готова встретиться с этим миром. Лицо опухло от слез, от мороженого
