src="images/i_004.png"/> Вальс из оперы «Война и мир» — первый вальс Наташи Ростовой с Андреем Болконским на новогоднем балу — идеальное выражение ситуации, эпохи и духа романа.
Вариант исполнения: Академический симфонический оркестр Санкт-Петербургской филармонии. Дирижер Александр Титов.
Марш из оперы «Любовь к трем апельсинам» — остроумный и яркий театральный марш, давно отделившийся от оперы. Одна из самых популярных мелодий Прокофьева с богатой историей использования в кино и рекламе.
Вариант исполнения: Государственный академический симфонический оркестр России имени Е. Светланова, дирижер Владимир Юровский.
«Ледовое побоище» из кантаты «Александр Невский» (№ 5) — грандиозная звуковая сцена столкновения войска Александра Невского с крестоносцами, первоначально написанная как музыка к одноименному фильму Сергея Эйзенштейна.
Вариант исполнения: Оркестр Мариинского театра, дирижер Валерий Гергиев.
Морис Равель
«Болеро»
https://youtu.be/V7-2V0YnUZw
Эта симфоническая пьеса длиной примерно в 16 минут — самое исполняемое сочинение, написанное в XX веке.
Кто-то подсчитал, что «Болеро» звучит каждую четверть часа в разных точках планеты: в качестве концертного исполнения, балета, саундтрека к фильмам, в рекламе или еще в каком-то виде. То есть фактически современный мир уже почти сто лет живет под непрерывное звучание музыки этой пьесы Равеля.
ВАЖНО ЗНАТЬ:
Болеро — это городской испанский танец, популярный в южной Испании и на Кубе, начиная с XVIII века. Его танцевали под гитару в сопровождении четкого ритма кастаньет или бубна. В XIX веке болеро вышло из моды, но, как символ испанского стиля стало использоваться в академической музыке.
«Болеро» Равель написал в 1928 году как музыку к балету по заказу Иды Рубинштейн.
Это сочинение для симфонического оркестра в форме вариаций. Всего их восемнадцать.
«Болеро» Равеля резко выделяется по стилю из всего, что написал за свою жизнь этот композитор. Причина этого — в исключительной персоне, для которой оно написано. Об Иде Рубинштейн — русской танцовщице и иконе декаданса — нужно сказать отдельно.
Ее нельзя назвать балериной или даже профессиональной танцовщицей в полном смысле этого слова. На пуантах она никогда не стояла и балету всерьез не училась. Зато имела яркую восточного типа внешность, природную пластику, мощную человеческую харизму, прирожденную тягу к актерству и миллионное состояние. Это позволило ей принять участие в постановках знаменитой балетной труппы Сергея Дягилева («Русский балет Дягилева») и иметь огромный успех только благодаря экзотическим ролям, красивым статичным позам, несложным па и эпатажным сценическим нарядам.
Ида Рубинштейн была, что называется, актрисой одной роли: она танцевала там, где была восточная экзотика и чувственность на тонкой грани пристойности. На этом держался шумный сценический успех ее Саломеи, Клеопатры и Шехерезады.
В 1928 году она основала собственную балетную антрепризу, для которой придумала короткую балетную сцену в испанском духе. На этот раз она решила предстать в образе танцовщицы в прибрежной таверне. Ее медленный танец на столе в окружении скучающей мужской компании должен был по замыслу Иды Рубинштейн закончиться массовой вакханалией. Музыку она заказала Морису Равелю. Автором хореографии стала Бронислава Нижинская — в прошлом танцовщица труппы Сергея Дягилева.
Равель написал музыку не только в соответствии с сюжетом, но и точно по мерке личности Иды Рубинштейн: внешне высокомерно-холодной, но внутренне страстной, чрезвычайно эффектной и загадочной. Она была молчалива, носила шляпы невероятных фасонов, пользовалась макияжем как театральным гримом, ездила в Африку охотиться на львов и держала у себя дома вместо кошки черную пантеру.
Премьера «Болеро» прошла в парижском Опера-Гарнье в отсутствие Равеля. Зато ее посетили все главные фигуры художественного мира Франции. Балет имел шумный успех и в последующие десятилетия продолжил свою историю в новых и новых хореографических версиях. Самая известная балетная версия «Болеро» принадлежит Морису Бежару. Она возможна и в женском, и в мужском вариантах.
В оркестровом, отдельном от балета виде, музыка «Болеро» звучит еще эффектнее. Она раскрывает новые смыслы, гораздо более широкие, чем вакханалия в портовом трактире. Ее непреодолимая, роковая сила читается слушателями по-разному: от мощи основного инстинкта до катка тоталитаризма или даже триумфа смерти.
За сто лет, прошедших с момента создания этой музыки, ее воздействие остается таким же сильным, а звучание — вполне современным. Успех практически любого концерта гарантирован, если в его программе есть «Болеро». Поэтому почти все крупнейшие дирижеры мира включили это сочинение в свой репертуар.
Уже в 1930 году сам Равель записал его на грампластинку. К моменту создания этого сочинения он был уже признанным мэтром мировой музыки, но «Болеро» принесло ему такой огромный, глобальный успех, что для массовой аудитории его имя навсегда слилось именно с ним.
Правда, в музыкальном сообществе отношение к «Болеро» Равеля было далеко не таким однозначным. Композитор услышал в свой адрес упреки в банальности, примитиве и дурном вкусе. Он и сам чаще всего высказывался о нем довольно скептически: «в нем нет музыки», и «это мог бы написать любой ученик консерватории». Несомненно, в этом есть доля кокетства. Потому что «Болеро» — не что иное, как точно рассчитанный музыкальный трюк опытного мастера.
«Болеро» — это музыкальный феномен, исключение из всех правил, на которых издавна стоит музыкальная композиция. В ней нет ни мелодического разнообразия, ни интересной музыкальной разработки тем, ни контраста, ни гармонических красот, ни стремительного темпа. Ничего того, на что обычно опирается композитор, чтобы заинтересовать слушателей.
Совсем наоборот, «Болеро» имеет все признаки убийственно скучной музыки: длинно, медленно, с повторением одного и того же в одной и той же тональности. Его композицию можно сравнить с инженерной конструкцией, которая держится каким-то чудом, на честном слове, как бы против всех законов физики.
Формальная форма «Болеро» — вариации на неизменную тему, причем очень длинную. Психологический механизм восприятия здесь основан на магии медленных процессов, от которых невозможно оторвать взгляд — что-то вроде увлекательного однообразия текущей из кратера вулкана огненной лавы или медленно горящего бикфордова шнура.
«Болеро» — это сеанс музыкального гипноза. Все начинается с тихого постукивания малого барабана (это и есть ритм болеро). На этом интригующем фоне начинается основная мелодия. Она развертывается как лента из рукава фокусника и кажется, ей нет конца. Но сразу же за ее последней нотой все начинается с начала. На третий раз эта тема появляется в обновленном варианте, но
