мучил, но так и не смог. Слишком страшным для него казался возможный ответ, слишком фантастичным, слишком личным.
ТЫ — ЭТО Я?
Это как посмотреть в зеркало, но вместо своего отражения увидеть там совсем другого человека.
Нет, этого не может быть. А если и может, он никогда не отважится спросить. Там, по другую сторону пленки — другой человек. Может быть, чем‑то похожий на него, но другой. Взрослый, опытный, он много знает, умеет предсказывать состязания бегунов, хранит дома книгу Стругацких. В его речи иногда проскальзывают выражения, которые Витя слышал в фильмах про бандитов и милиционеров.
Зачем он меня сюда послал? Человек об этом умолчал и теперь Витя думал — ради чего он, собственно рискует — ни больше ни меньше — своей жизнью?
Ради чего его отец рисковал своей жизнью — было более‑менее понятно. Интернациональный долг. Если короче — он поехал бить моджахедов.
«А куда я поперся?» — у мальчика закружилась голова. Мельчайшая пыль, освещаемая слабой тусклой лампочкой, плыла перед глазами словно мутное ядовитое облако, размывая и без того расплывчатые очертания подземелья.
Что делать? Куда бежать?
Услышав, как открылась и с силой хлопнула входная дверь, Витя мысленно попрощался с жизнью. Скрежет растягиваемой пружины зазвенел в ушах — дверь снова отворилась, но последующего удара он не услышал. Кто‑то стоял на входе и держал дверь открытой.
Невнятные мужские голоса о чем‑то спорили.
Витя перевел взгляд на обнаруженное устройство. Ручка не поддавалась.
Напряженно прислушиваясь к происходящему сверху, он лихорадочно начал ощупывать трубу, которая оказалась очень холодной, ручку и выступающую часть устройства.
Пальцы скользили по шершавой поверхности, потом погрузились во что‑то мягкое и теплое. Едва не вскрикнув, он отдернул руку и сильно поцарапался о выступающую острую грань то ли проволоки, то ли чего‑то еще, торчащего из трубы.
По привычке слизнув кровь из глубокой царапины, Витя подумал, что, наверное, не стоило так делать. В начале сентября всему классу сделали прививки от столбянка, длинной цепочкой они стояли в медкабинет и то тут, тот там раздавались обрывки пугающих историй и том, как друг друга подруги поранился ржавым гвоздем и теперь не может ни сесть, ни лечь — так и стоит столбом. Это и есть столбняк. Даже глаза закрыть не выходит. Ночью их ставят в угол комнаты и фиксируют ремнями, чтобы не упали. А некоторые, кто не получил прививки, остаются такими на всю жизнь.
Очередь притихала, некоторые девочки чуть ли не в обморок падали от таких историй. Половине класса казалось, что мышцы стали какими‑то деревянными и плохо разгибаются, отчего паника усиливалась.
Инициатором этой небылицы был второгодник Костя Червяков. Он стоял в самом конце и периодически дополнял историю ужасными подробностями, пока одна из девочек не пожаловалась проходящей мимо завучу Нине Иосифовне и та забрала Червякова к директору.
Витя осторожно потрогал пальцами острую грань.
Потом вспомнил, что захватил из дома портативный отцовский фонарик на батарейке «Крона» Прямоугольный, похожий на пачку сигарет, это была настоящая ценность. К тому же на задней крышке фонаря было крепление, за которое фонарь можно было подвесить или прикрепить к поясу. За такой фонарь в школе можно было выменять целую пачку вкладышей от жвачки с гоночными автомобилями. Или… парочку запрещенных календариков с голыми женщинами. Но Витя всем отказывал. «Не меняю!» — гордо говорил он на зависть местным спекулянтам.
Достав из кармана фонарик, Витя перевел выключатель на боковой кромке в положение «вверх». Вспыхнул яркий, ослепительный свет.
Так и есть, острая штуковина была ничем иным, как крючком от задвижки, предохраняющей всю конструкцию от самопроизвольного выскакивания.
Он поднял задвижку и, с замиранием сердца, снова дернул.
В трубе что‑то плюхнуло, ручка подалась и в его руках оказалась металлическая коробочка с сеткой, расположенной под углом.
Подвал начал наполняться запахом нечистот, в трубе послышалось мерное журчание, похожее на то, как бурлит в животе.
Витя с сомнением посмотрел на трубу. В голове запоздалой молнией пронеслось «задвижка!», но было уже поздно.
Сначала небольшой, затем с каждой секундой усиливаясь, из трубы хлынул мощный напор фекалий. Витя разинул рот от ужаса, решив, что сейчас эта вонючая субстанция затопит его с головой и погребет навеки в мрачных дореволюционных катакомбах вместе с воображаемым котиком. Хотя, судя по тому, во что погрузилась его рука позади трубы, не совсем и воображаемым. Если же это была крыса — еще хуже!
Задев по касательной левый рукав пальто, струя начала стремительно заливать пыльный бетонный пол. Вонь стояла такая, что у Вити буквально перехватило дыхание, а на глаза навернулись слезы.
«Ты должен быть готов к тому, что из трубы хлынет говно. На всякий случай, я должен тебя предупредить. Постарайся в таком случае как можно быстрее найти выход, чтобы не задохнуться. Это может быть реально опасно».
Найти выход? Хорошенький совет! На выходе ждет милиция!
Практически не соображая, Витя закинул металлическую коробку в спортивную сумку, перекинул лямки через голову и судорожно оглянулся.
— Там открыто, я мальчику ключ дала. Он своего котенка ищет! — услышал Витя голос старушки.
— Понятно, гражданка Ларина. Будьте дома, мы к вам еще зайдем.
— А что случилось?
— Ничего страшного. Просто будьте дома.
— Ой, а я хотела на рынок сходить, мне нужно…
— Потом сходите, — ответил ей другой голос. — После того как мы зададим вам несколько вопросов.
Витя побелел. Он оказался в ловушке. Взгляд заметался по темному пространству, стремительно заполнявшемуся фекальной массой.
— А… что это за вонь? — спросил первый голос.
Старушка вдруг опомнилась.
— Слушайте, пару дней назад канализация засорилась, туалет плохо смываться стал. Я вызвала мастера, он приходил, долго копался там, но стало еще хуже!
— Мастера?
— Ну да, обычного мастера из ЖЭКа. Только не говорите, что у вас ни разу ничего не засорялось.
— Ну да… знакомо.
Витя услышал шарканье подошв и незлобное ворчание:
— А почему я?
— Потому что я сказал, — был ответ.
Дымящаяся лужа, от которой шел пар подбиралась к лестнице. Витя понял, что вернуться назад, к выходу, не погрузившись в эту навозную жижу, не получится.
Опять застучали шаги. Теперь было ясно: кто‑то спускался по лестнице в подвал.
Витя отступил назад, спрятавшись за углом.
Человек шел медленно, напевая какую‑то песенку, знакомую, но названия ее Витя не помнил. Что‑то про снегирей…
Дойдя до нижней ступеньки, человек остановился.
— И мне снятся всю ночь на снегу снегири… — долетело до Вити.
Видимо картина, которая
