class="p1">— А как насчет тебя? — спросил я, сосредоточив своё внимание на работе БДБ, которая в данный момент выставлялась на аукцион.
— Я…
Арчи был прерван голосом старика, перекрывшим все остальные.
— Двадцать тысяч!
Блондинка постучала раз, другой, и произведение искусства БДБ было продано за эту цену. Я поправил галстук. Я должен получить больше этого.
— А теперь последняя работа Спектра, — продолжила она со слишком большим энтузиазмом для чего — то столь скучного, как этот аукцион. Правда заключалась в том, что картина, которая была выставлена в этот момент, была незаконченной, датированной годом ранее, и называлась «Разочарование» — как сказала бы Аврора, довольно мрачно. — Льняной холст размером 40х30 см, написанный маслом.
— Пять тысяч! — закричала женщина.
— Как я уже говорил, когда это у меня было право иметь мнение, отличное от отцовского? — Арчи наконец закончил фразу, разглаживая галстук.
— Конечно, нет, с тех пор как ты прикоснулся к деньгам своего трастового фонда, — намекнул я.
— Я этого не делал. Мне не нужны его деньги, Аякс, — он изобразил ещё одну из своих язвительных улыбок. — Тем не менее, я многому научился у отца. Я понимаю, почему он был таким безжалостным ублюдком по отношению к нам.
— Двадцать тысяч! — крикнул кто — то ещё, что соответствовало ставке за БДБ
— Похоже, он делает из тебя свою собственную марионетку, — сказал я. — Тебе вообще нравится медицина?
— Я делаю это не ради него, и ты поблагодаришь меня, когда позже я спасу твою старую задницу.
Битва за картину продолжалась, прежде чем она была продана за тридцать пять тысяч.
— И вот, это наши пять одиноких женщин и мужчин, которые согласились принять участие в аукционе. Сделавший самую высокую ставку выиграет свидание. Не стесняйтесь тратить деньги; это на благое дело, и кто знает, возможно, вы встретите свою вторую половинку. Давайте начнем с дам! — ведущая блондинка, вероятно, была самым взволнованным человеком здесь, отчаянно пытаясь продать свои вещи.
Говоря об отчаянии. Насколько отчаянным нужно было быть, чтобы согласиться на аукцион в разгар…
— Ты. Чёрт. Возьми. Издеваешься. Надо. Мной? — громко взревел я, не сводя глаз с одной из этих пяти одиноких женщин.
Меня не удивило, что она оказалась втянутой в эту неразбериху.
— Что случилось? — спросил Арчи, не имея ни малейшего представления о том, что Аврора, моя муза, стоит на подиуме.
На ней было тёмно — синее платье, достаточно короткое, чтобы обнажить ноги и подчеркнуть изгибы фигуры. И всё же она не надела платье из своей коллекции, о которых она мне рассказывала. На ней была ало — красная помада и туфли на каблуках, из — за которых мой член болезненно затвердел, её волосы были собраны сзади в элегантный конский хвост.
Эта женщина стала бы моей хаотичной смертью.
У меня возникло внезапное желание запрыгнуть на эту чёртову сцену, закинуть её себе на плечо, словно пещерный человек, и вытащить нас обоих ко всем чертям из всего этого. Но вместо этого я проглотил это смертельное желание и изо всех сил старался сохранить самообладание.
Она казалась потерянной, разговаривая с пожилой леди, которой, должно быть, было почти девяносто лет. Она едва могла ходить, и её рука была сжата в руке Авроры. Женщина указала другой рукой на заколку Авроры, и секундой позже моя муза вступила с ней в спор, отчего пожилая леди надулась и обиженно стрельнула глазами в сторону Авроры. Затем моя муза достала шпильку из волос и отдала её пьяной пожилой леди с гримасой на лице, потому что она не могла сказать “нет”. Женщина победно улыбнулась, а Аврора так быстро топнула ногой по полу, что я испугался, как бы она не проделала дыру и не упала прямо со сцены и…
— Аякс? — снова позвал Арчи. — Кто — нибудь привлек твоё внимание?
— Нет, — я не оставил места для колебаний.
— Первая леди — мисс Дженкинс. Она здесь самая пожилая леди. Она умеет готовить, и у неё отличное чувство юмора. Мисс Дженкинс, дорогие гости!
Аврора помогла пожилой даме подняться на подиум, выгнув спину, чтобы она выглядела на свой рост. Помимо моей воли, тень улыбки растянула мои губы. Она сбросила свои каблуки, вероятно, испытывая слишком большие трудности при ходьбе в них и одновременно заботясь о мисс Дженкинс. Подойдя к концу подиума, Дженкинс пренебрежительно махнула рукой в сторону моей музы, желая, чтобы всё внимание было сосредоточено на ней. Аврора отпустила её и побежала обратно на своё место, придерживая рукой платье, чтобы оно не задралось.
Для других она, возможно, была неуместной.
Но для меня эта девушка была бабочками и радугами в дождливом, пасмурном городе.
— Чёрт возьми, она милая, ты так не думаешь?
Что — то горячее разлилось по моим венам, чувство ярости распространилось внутри меня от комментария моего брата.
— Я был не в настроении раздавать деньги, но, возможно, мне следует передумать. Я снял комнату, и, должен признать, вернуться с этой парой ног и ртом, завернутыми…
— Заткнись, Арчи, — рявкнул я на него. — Не говори о ней так, или у меня не будет другого выбора, кроме как переделать твой портрет так, что даже хирургия не помогла бы.
— Я так и знал, — ублюдок мрачно рассмеялся. — Это обещает быть забавным. Молодец, брат. Наконец — то ты заканчиваешь своё одинокое правление.
— Ты придурок, — прошипел я сквозь стиснутые зубы. — Ты тоже не ходишь на свидания.
— Но дело ведь не во мне, не так ли? Просто подумал, что странно, что твою даму собираются продать с аукциона какие — то жуткие чуваки
— Она не моя, — я почувствовал горечь на моём языке.
— Но ты хочешь, чтобы она ею была? — продолжил Арчи.
— Сто евро для мисс Дженкинс? Кто — нибудь? — улыбка блондинки погасла, и пожилая леди сжалась, осознание того, что никто не хотел делать на неё ставку, омрачило её черты.
— Тысяча евро! — закричал Арчи, привлекая к себе все внимание. — Я заберу эту красивую женщину.
Мой брат в кои — то веки проявил милосердие за мой счет, когда глаза Авроры увеличились вдвое и устремились на меня, выглядя довольно убийственно. Она стала пунцово — красной, прежде чем сверкнуть глазами на светловолосую ведущую. Они знают друг друга?
Пожилая леди подмигнула Арчи, который повернулся ко мне со своей кокетливой улыбкой.
— Я всегда умел обращаться с женщинами, по сравнению с тобой и твоим строгим характером.
— А я — то думал, у тебя нет сердца, — невозмутимо произнёс я.
— А я— то думал, что ты не способен на эмоции.
Он выиграл этот раунд.
— Вторая леди ночи
