меня проводят вечером или такси вызовут. Все нормально будет, ба. Я ж не ерундой какой-то страдаю, а хорошее дело делаю. Спасибо! Ужинай без меня, там плов в холодильнике.
– Почему именно Инга? – удивился Тимур, когда Ксюха выключила телефон.
– Хорошо хоть, не спросил, почему именно история.
– Да я и так знаю, что по остальным предметам у тебя оценки не очень.
– Еще по физкультуре нормальные. Да и по русскому с литературой тоже более-менее. А Инга… Просто первая в голову пришла из тех, кто младше. Хотя ей вряд ли помощь нужна.
– Да, она умница. Только…
– Что?
– Родители у нее так себе, особенно отец. Вряд ли он стал бы тебя провожать или сажать на такси. Так что в следующий раз ври про кого-нибудь другого, достовернее выйдет.
– А ты с ними знаком?
– Я же учитель. Родительские собрания, школьные чаты, да и просто в коридорах пересекались… Ничего особенного, просто не очень приятные люди. – Тимур поежился. – Ладно, пошли.
Ксюха пошла. Даже позволила взять себя за руку, как маленькую. Ладонь у Тимура была напряжена, да и весь он был как спринтер перед стартом, готовый по первому же сигналу рвануть вперед. И в этом не было ничего удивительного, учитывая ситуацию. Ксюха и сама нервничала. Правда, не из-за царапины. И уж точно не из-за фальшивых гопников, которые оказались скорее абсурдными, чем страшными.
Во-первых, она не понимала, что происходит. Ясно, что кто-то ищет Людвига. И даже ожидаемо. Но что теперь с этой информацией делать? Прятаться? Вести себя как обычно? Можно ли возвращаться в Дом? Можно ли выходить из Дома? Сплошные вопросы и никаких ответов!
Во-вторых, Тимур. Тимур, который появился подозрительно вовремя. Тимур, который, оказывается, умеет драться. Тимур, зачем-то совравший, что не видел рядом с тем мужиком никакого волка (и даже собаки) и вообще не заметил в нападении ничего необычного.
Только почему он тогда так испугался за Ксюху? Вот гопники на него особого впечатления не произвели, разве что насмешили. Зато потом он на какую-то дурацкую царапину отреагировал так, словно Ксюху насквозь проткнули арматурой, а не едва зацепили… все еще неизвестно чем.
Все это было странно и не хотело складываться в единую картину. Возможно, где-то в глубине души Ксюха и сама не хотела эту картину складывать. Не хотела знать, что на ней изображено. Потому что она вроде как привыкла доверять Тимуру. Потому что должен же быть в мире хоть один человек, которому можно доверять, рядом с которым можно быть самой собой, к которому можно прийти с проблемой и не бояться, что над ней посмеются.
Ксюха держала Тимура за руку. И очень не хотела его терять.
– А где вы так драться научились? – задала она самый безопасный вопрос из тех, что вертелись в голове.
Молчать дальше было попросту невозможно.
Они наконец-то вышли из темного лабиринта гаражей на освещенную улицу. Условно освещенную – один фонарь здесь все-таки горел. Компанию ему составляли окна домов и переливающаяся разноцветными огнями витрина алкомаркета.
Тимур слегка успокоился и замедлил шаг.
– Во времена моей юности, когда небо было синее, а трава – веселее, гопники тоже были более… забористые. А скинхеды просто были.
– Докапывались?
– Ты мой разрез глаз видела? Докапывались – мягко сказано! Проходу не давали! У меня тогда еще и волосы были крашеные, видно издалека… Поэтому сначала я учился быстро бегать, а потом – больно бить.
– Серьезно? Крашеные волосы? – не поверила Ксюха. – А в какой цвет?
– Лучше тебе не знать, – хмыкнул Тимур.
– Ну расскажите! Мы же теперь практически боевые товарищи, а товарищам можно доверять!
– Эта тайна уйдет со мной в могилу!
– В чью?
– Возможно, в гробницу какого-нибудь сарматского царя. Мы одну такую искали на раскопках, когда я в универе учился. Приехали толпой, все такие воодушевленные, вдохновленные. Думали, сейчас как насовершаем археологических открытий, как найдем гору золота. Дурные были, мелкие, наивные еще – одним словом, первокурсники. Нашли, конечно, только ерунду всякую, зато спиртом пропитались все, даже девчонки. И гитару мне раздолбали. А на гречку с тушенкой я с тех пор даже смотреть не могу!
– Вы еще и на гитаре играете? – И как только эта информация прошла мимо школьного фан-клуба? Или не прошла, просто Ксюха не закапывалась так глубоко в биографию всеобщего любимчика?
– Немножко. На природе у костра сойдет, но не больше. А что, мы опять на «вы»?
– Не знаю, – смутилась Ксюха. С появлением в голове лишних вопросов и подозрений дистанция между ней и Тимуром, сократившаяся было до минимума, снова начала увеличиваться. – Вы же все-таки учитель. Вдруг кто-то услышит, подумает какую-нибудь глупость.
– А. Ну да. – Тимур тряхнул головой, и облик веселого студента с раздолбанной гитарой развеялся, не выдержав суровой реальности. И руку Ксюхи он тоже отпустил. – Ты как себя чувствуешь? Мы не слишком быстро идем?
– Все нормально. Расскажите лучше еще что-нибудь про раскопки. Интересно же!
– Если правда интересно, могу даже фотки показать, когда до дома доберемся. Хочешь?
– Еще спрашиваете!
* * *
Беседа растянулась на всю дорогу до квартиры. Не то чтобы идти оставалось долго – минут пять, не больше. Волнение потихоньку отступало (сложно одновременно психовать и смеяться над студенческими байками), голова наконец-то перестала кружиться, и появились силы смотреть по сторонам.
Дом, в котором жил Тимур, Ксюха знала, но в номере подъезда уверена не была. Оказалось – самый крайний, возле дороги. По планировке квартира была точной копией Ксюхиной, только в зеркальном отображении. И с ремонтом здесь точно так же не заморачивались уже давным-давно: переклеили обои, поменяли замок во входной двери, постелили в коридоре свежий линолеум и решили, что и так сойдет.
С элегантным, с иголочки одетым Тимуром обшарпанная квартира сочеталась плоховато, зато со студентом истфака, орущим песни у костра, гармонировала идеально.
Ксюха вспомнила комментарий о том, что пальто ему подарила Диана, и тихонько усмехнулась. Видимо, за бесконечными рубашками, костюмами и ботинками тоже следила она. По крайней мере раньше следила.
А если они не помирятся, то как скоро Тимур начнет в школу в растянутых футболках ходить?
Тимур (пока еще прилично одетый) скинул у порога ботинки и махнул рукой.
– Заходи. Можешь не разуваться, у меня тут бардак.
Ксюха, конечно, все равно разулась – осенняя слякоть уже успела натечь с кроссовок мутной лужицей. Почему-то подумалось, что в Доме никогда не оставалось грязных следов. Да и вообще никаких следов: ни пыли, ни капель сока на полу, ни разводов на зеркале в ванной. Впитывал он их, что ли?
Квартира Тимура явно не умела поддерживать чистоту самостоятельно. Впрочем, обещанного бардака Ксюха тоже не заметила. В спальню, конечно, заглядывать не стала, а вторая комната выглядела вполне прилично: грязные носки по углам не валялись, трусы с люстры не свисали. Даже пустая коробка от пиццы нигде не пылилась.
В общем,
