и лорд Рэннет. Ее заботливо усадили в кресло, мужчины устроились с двух сторон, и… повисла неловкая пауза. Элида не знала как начать разговор.
— Вы очень испугались, попав в другой Мир? — пришел ей на помощь Рэннет.
— Ходящие всегда попадают в тела только что умерших людей, поэтому первое впечатление — это страшная боль, которая затмевает и удивление, и непонимание, и страх, — начала говорить Элида. — Потом сразу появляются воспоминания умершего, настолько реальные, что ты начинаешь их ощущать, как свои собственные, и это окончательно дает возможность обжиться в этом Мире. — Элида отвечала, как на экзаменах в пансионе. Точно по существу, и очень коротко. Возможно поэтому в разговоре постоянно возникали паузы, когда мужчины обдумывали следующий вопрос. Все изменилось, когда Рэннет спросил об ее отце.
— Элида, — встревоженно сказал Рэннет, — Энгор говорит, что Гаррет уже не вернется в свое тело, что он умер окончательно, но почему? С ним что-то случилось в другом Мире? Ты с ним общалась? Он что-то тебе рассказал? — Элида судорожно глотнула, в душе снова всколыхнулась боль утраты, но Элида смогла справиться с собой и отвечала почти спокойно, лишь избегая смотреть в глаза, поскольку не хотела, чтобы ее боль была видна хоть кому-либо.
— Ходящие рождаются в каждом из Миров, — начала рассказывать Элида то, что слышала от отца. — Они отличаются от других людей тем, что в момент смерти их тело не умирает, а остается неким сосудом, в который душа возвращается каждый раз, когда умирает тело, куда она ненадолго перемещалась. То есть, поскольку я родилась здесь, я все время буду возвращаться в свое тело. А с отцом все было по-другому. Он родился в другом Мире и именно там находится его настоящее тело, в которое он постоянно возвращается. Тело Гаррета Денеса, было лишь временным пристанищем, поэтому отец в наш Мир больше не вернется.
— Значит, я напрасно уговорил Марриет магически поддерживать жизнь в Гаррете? — с горечью спросил Рэннет.
— Если бы вы этого не сделали, — тихо сказала Элида, — то я не смогла общаться бы с отцом, и он не рассказал бы мне о Ходящих то, что я знаю теперь. — Лицо Рэннета посветлело, и он слегка поклонился ей благодаря за поддержку.
— Что за странное место, где я вас нашел? — вмешался в разговор Лоут. — Это вы его создали?
— Нет, не я, — замотала головой Элида. — Это убежище создал отец. Временами ему бывало очень тоскливо, вот он и захотел кусочек своего Мира перенести в наш. А когда мне понадобилось место, где я могла бы скрыться ото всех, — губы Элиды дрогнули в едва заметной улыбке, — то отец объяснил мне как туда попасть.
— Вы там прожили несколько недель, — не унимался Лоут, — почему я нашел вас мертвой?
— Так из-за вас же! — Элида сердито взглянула на мужа. Вы кому-то сказали, что слышите странный гул. А это так работала установка, закачивающая воздух в это укрытие. Чтобы гул исчез, мне пришлось отключить подачу воздуха, и я просто задохнулась!
— Вы предпочли умереть только бы больше меня не видеть? — пораженно спросил Лоут. Элида почувствовала, что сейчас от ответа зависит ее будущее, поэтому вместо резких слов, что, мол, да, так это и было, она ответила намного мягче, чем следовало:
— Я же потом бы ожила, и поэтому надежда, что вы меня не найдете, заставила меня поступить именно так. Ведь тогда бы я получила бы возможность куда-нибудь уехать, ну, когда вы прекратили бы поиски, — объяснила она.
— Я никогда не прекратил бы вас искать, — с нажимом ответил Лоут. — Никогда! — Глаза его так грозно блеснули, что Элида сжалась от страха, только сейчас до конца осознав правильность слов отца о Лоуте. Он никогда не сдается.
Эта неприятная сцена, чуть не разрушила то доверие и то дружеское расположение, что возникло между ними троими, но, к счастью, Рэннет спас положение.
— Элида, я осматривал эту пещеру, сказать, что она странная — не сказать ничего. Как вы смогли жить в ней?
— О! — засмеялась Элида. — Если бы отец не объяснил мне каждую мелочь, сама бы я точно не догадалась, как и чем пользоваться. Понимаете, Мир моего отца не только отличается от этого Мира, но и еще далеко ушел вперед в своем развитии. — И Элида начала рассказывать. Рассказывать ярко, увлеченно. Оказалось, что она весьма неплохой рассказчик, мужчины, во всяком случае, слушали ее чуть не открыв рты.
С этого для у Элиды началась совсем другая жизнь, настолько яркая, насыщенная и прекрасная, что не только Эннэт, но и мать постарались несколько раз пребольно уколоть ее язвительными замечаниями, просто от зависти, что у Элиды так замечательно все сложилось. И это было действительно так. Лоут исполнял малейшие пожелания Элиды, а уж о его щедрости не приходилось и говорить. Украшения и туалеты Элиды затмевали всех дам, когда она, опираясь на руку мужа, появлялась на очередном званом балу. А таких приглашений было огромное количество, поскольку все видели отношение Лоута к своей жене, и спеша заручится ее поддержкой и покровительством, торопились выразить ей свое восхищение и уважение. Если бы Элида не прожила хоть и короткие, но такие яркие жизни Кати и Нины (вторую девушку звали Нина Демчуг), то она, возможно бы даже возгордилась… или нет, не возгордилась, ведь спустя совсем немного времени, когда она уже не смотрела восторженными глазами на каждое платье, каждое украшение или каждый подарок, она почувствовала, что несмотря на внешнее кажущееся счастье и благополучие, в ее жизни что-то не так. Сначала она это просто почувствовала, а потом заметила, что не только она одна ощущает неладное, Рэннет тоже беспокоится, хотя тщательно это скрывает, к тому же его участившиеся визиты, служили косвенным доказательством того, что он старается не выпускать из поля зрения ни Элиду, ни Лоута.
Ч. 2 Гл. 9
Глава 9
Элида часто пыталась вспомнить, когда она впервые почувствовала тревогу, ведь сначала все было не просто хорошо, а — чудесно. Мужчины слушали ее затаив дыхание, а когда они все вместе оказались в бункере ее отца, то и смотрели на нее с восхищением.
Она немного побаивалась, что после того, как Лоут разворотил это убежище она не сможет
