–Алик, не жалко ёлочку?– подошла к нему Валя.– Росла бы высокая, красивая…
–Не жалка. Полный тайга таких ёлка,– и красноречиво показал вдаль.
Она не стала спорить, а лишь подумала о том, что все мужики разъедутся по семьям, женам и выйдут на работу, как и народ по всей стране, двенадцатого числа. Азизбек, и тот, уедет в Екатеринбург: его старший брат работает на стройке и зовет пожить к себе на эти две недели. На опустевшей базе останутся только Алик с Батырбеком; по ощущению, они – не два охранника, а два привязанных на цепь сторожевых пса. Охранники работают посменно, вахтами – эти же безвылазно сидят на месте, будто их удерживают силой. Понятно, им доплачивают, и их все устраивает. Но разве это жизнь? И ёлочка для них как маленькая радость, имитация домашнего уюта, которого эти бедняги лишены…
В день отъезда Валя поделилась с Аликом остатками своей провизии. Отдала ему полбанки кофе, пакетированный чай, мандарины и «печенье в клеточку».
Она не первый год работала с простыми мужиками, но о том, что «вафля» на жаргоне означает то же самое, что и «вафлёр»46, узнала только на Урале.
–Угощайтесь вафлями!– предложила она как-то раз перед игрой в карты.
Повисла пауза. В лицах мужиков промелькнуло что-то глумливое.
–Вафлями не будем, а вот печеньем в клеточку мы угостимся,– ответил Жека и объяснил намеками, почему не стоит так говорить.
–Мы не на зоне,– рассмеялась Валя, но «правильное» название запомнила.
Алик принимал дары с заискивающей улыбкой. Его, как человека, озабоченного выживанием, несильно волновало, как и что у русских называлось: вклеточку или в линеечку. Живя в тайге, он был рад всему.
Собрав все вещи и прибравшись, Валя закрыла домик на ключ и отдала его Андреичу.
С карьером она не прощалась. Полагала, что время быстро пролетит и в апреле-мае она уже вернется. Снова окунется в полевую жизнь геолога с интересной и азартной работой на самоцветах, вечерними партейками в дурака, Аликовой стряпней из ресторанчика «Ташкент». А весной, когда сойдет весь снег, начнет бегать на хитничий участок…
Но откуда ей было знать, что все сложится иначе и на Елгозинский карьер она больше не попадет…
* * *
Новый год встречали у Максима, лучшего друга Тимура. Он жил в Вухле в частном секторе недалеко от центральной площади. Семьей еще не обзавелся, работал вахтами в Ноябрьске и радовался тому, что в кои-то веки Новый год выпал на межвахту. Макс предложил собраться у него, и все эту идею поддержали.
Тимур с Валей пришли первыми. Дверь открыл крепкий парень того же роста и комплекции, что и Тимур, но светленький, голубоглазый.
–Здорово, Макс!
–Здорово!– пока друзья обменивались приветствиями, Валя успела разглядеть двор, в котором узнала место на фотографиях в профиле Тимура. Так вот где они все время собирались! Чуть подальше виднелся бревенчатый сруб, должно быть, баня. Тут же стоял приготовленный мангал; при мысли о сочных шашлыках рот наполнился слюной.
Речь зашла о ней.
–…Знакомься. Моя геологиня Валя.
А ей послышалось: «Моя богиня Валя».
Тимур сказал это с обожанием и гордостью и в то же время доверительно, как если бы делился с близким другом чем-то сокровенным, дорогим.
Позже, когда подтянутся остальные, он представит ее просто: «Валя». Но все и так поймут, что Байкул пришел со своей девушкой.
–А я Максим. Спец по буровым растворам,– весело ответил парень, в стиль «геологине».
–Мы, считай, коллеги. Я работала в ваших краях. На кусте под Новым Уренгоем,– сказала Валя, пройдя в дом.
–Круто! Нечасто встретишь девушку-геолога. На нашем кусте одни мужики.
–Так у нее и на карьере одни мужики! Ни одной бабы, ты прикинь? Узбек за повариху. И она сидит там всю неделю с Батырбеками,– ревниво упрекнул Тимур и, так как шел последним, смачно шлепнул ее по ягодицам.
–Э-э-э… Руки, руки!– предупредила Валя игривым голосом.
В черной приталенной дубленке и сапогах на каблуках она чувствовала себя уже не пацанкой с карьера, а богиней. Узкие джинсы обтягивали ее ладную фигуру, трикотажный топ подчеркивал и талию, и грудь, блестящие темные волосы были зачесаны в высокий хвост. В ушах висели золотые серьги-кольца, на пальце сверкал топазолит.
Несколько дней назад Тимур вручил готовое кольцо. Сначала он обмолвился, что ювелир запросил семь тысяч за работу и металл, но затем, когда изделие было готово, в очередной раз проявил царскую щедрость. Сказал, мол, ничего не надо, считай, что мой тебе подарок на Новый год.
Гордеева стояла с кошельком в руках и быстро хлопала ресницами: «Ты серьезно?!»
Знала: топазолит настолько редок, что на него не существует отдельных прейскурантов, как прайс-лист Рапапорта47 для оценки бриллиантов. На курсах по геммологии ей говорили, что уральский топазолит оценивается чуть дешевле демантоида, как «пятый», желтый цвет. Значит, по самым скромным расчетам, ее камень весом в 1,43 карата стоил в конце 2014 года около семидесяти тысяч рублей. А семь тысяч за изготовление кольца – лишь десятая часть от стоимости ограненной вставки!..
Какой напрашивался вывод? Ей реально повезло с Тимуром: таких щедрых еще поискать! Он мог дарить ей самоцветы, потому что сам их добывал и обрабатывал – да, это так. Но другой на его месте предпочел бы выгодно продать эффектный камень, а своей девушке купить фигню.
Валя навсегда запомнила самый нелепый подарок в своей жизни. Один из бывших ей подарил на день рождения капроновые колготки в упаковке – анекдотичный, но реальный случай. И ладно вида вульгарного, в черную сеточку, так бедолага еще и с размером прогадал! Они стоили на тот момент триста рублей, а по акции – сто пятьдесят. Никаких цветочков к ним не предполагалось.
«И все-таки, какой он классный!– думала Валя, глядя на Тимура, пока они ждали остальных гостей.– Была бы дурой, если бы стала воротить нос на первых встречах. Типа я отучилась в универе, а он колотит камни и недостоин моего внимания. Тогда иди, такая умная, встречайся со своими образованными, кто ради тебя палец о палец не ударит! Получай и дальше драные колготки! Добирайся, как хочешь, с карьера по морозу и темноте! Давай, терпи недопустимое, тешь самолюбие никчемным в сексе, эгоистам и жлобам – а все ради чего? Лишь бы не быть одной…»
К девяти часам подъехали Славик с Таней и Равиль с Катей. Обе пары были местными, вухлинскими, но давно перебрались в Челябинск и работали кто где: Славик – автомехаником в частной мастерской, Равиль – теплоэнергетиком на одном из челябинских заводов, Таня – мастером шугаринга в салоне красоты, а Катя – бухгалтером в какой-то фирме.
