— Известно…
Громов читает дальше, а я смотрю на него с кортов и крепко стягиваю свои волосы на затылке.
— Переоформление наследства на годовалую дочь? Какого?.. Замут?!
Громов краснеет, а я, наверное, бледный как тот лист, колыхающийся в руках лидера.
— Что? Да, я впрыскивал Олесе без презерватива… Гром… — выбиваю каждое слово из глотки, — а девочка может быть от меня? Моим ребенком. По срокам совпадает…
— Это я знать должен?! Баба чья? Да еще и такая дурная!
Давно потухший огонь где-то в глубине души вновь разгорается с удвоенной силой. Сложно объяснить, но мне становится похрен на все абсолютно. Сердитого Грома, Бивня, который развесил уши и весь во внимание происходящего трется на пороге.
Я резко встаю так, что голову начинает кружить. Решительно двигаюсь из кабинета, случайно толкаю плечом мелкого Бивня, и он валится на пол.
— Боец! — орет Гром и марширует следом за мной. — Куда собрался? Остынь. Я не отдавал приказа.
— В Якутию. За Олесей и Лариской!
И не думаю останавливаться, остывать тем более. Мне жарко. Грудину жжет и распирает. Не замечаю никого вокруг, спускаюсь на первый этаж особняка Громова и сдержанно динамлю вопросики вездесущей Сергеевны.
— Замут, угомонись! Позвони хотя бы пилоту.
— Да, лидер.
Уже за воротами двора Артёма отвечаю и с брелка открываю свой кроссовер. На взводе жму педаль газа и с пробуксовкой несусь к взлетно-посадочной полосе, параллельно звоню пилоту.
Ребенок Кабанчиковой от меня. Точно вам говорю. Олеся хоть и взбалмошная штучка, но далеко не потаскуха. Она не могла лечь под другого. По крайней мере, во временном отрезке зачатия девочки. Ведь так? Или Айхан принудил ее к сексу с кандидатом, выбранным лично?
Я сжимаю руль и представляю, как наказываю возможных ебарей с особой жестокостью. Красочно, во всех тонах багрового. Рекой потечет этот цвет, если на тело Олеси посягнулись.
Резко торможу у пешеходного перехода и чуть не сбиваю бабку.
О втором лучше не думать, а то я сейчас случайно кого-нибудь перееду… На повороте убавляю скорость и мысленно советую пилоту прибыть раньше меня к месту. И секунды лишней ждать не собираюсь.
Я разнесу всю Якутию. Переверну с ног на голову, но отыщу Олесю. Пусть она будет даже на самом краю света!
Глава 19
Благо якутский нотариус оказывается сговорчивым. Мы понимаем друг друга уже со второй фразы, когда я тактично беру худосочного мужика за грудки. Не повышая тона говорю, что шариковая ручка, которой он выписывал перед моим лицом петли, и убеждал о неразглашении личной информации о клиентах, очутится у него в жопе, если прямо сейчас якут не скажет, где находятся Мошонки.
Проклятая деревня скоро доведет меня до нервного тика, ведь я очень хочу увидеть свою Лариску. Ну и Эту. Наверное. Хитрую лису, что поступила очень-очень грамотно в кабинете нотариуса, переживающего за девственность своего очка, сильнее, чем за репутацию фирмы.
— Меня твои “ через тайгу и направо” не устраивают! Координаты пиши, карту рисуй!
Хватаю со стола листок для принтера, хватаю мужика за шиворот и вновь усаживаю его на кресло. Пока якут трясется и чиркает, скрещиваю руки на груди, наблюдаю.
Неплохо Олесенька Викторовна наворотила делов. И рыбку съела и на хуй села. А теперь, как мне сказали, подсуетилась и все-таки успела переоформить свои права на Лариску. Осталось дождаться срока изготовления.
Она поступила расчетливо и точно обдумывала каждый шаг. Олеся поняла, что Айхан вновь повержен и следующий черед ее. Переписала наследство на дочь и наверняка потерла ладошками. С нее-то теперь взятки гладки.
— Держите, пожалуйста… Вот здесь, где треугольники — горы, а здесь спуск с трассы, путь через лес…
— Благодарю!
Чуть ли не с руками выдираю листок, спешно разворачиваюсь, лечу из кабинета.
— Извините, вы тут пистолет свой забыли…
— Точно!
Забираю волыну со стола, а якут крестится.
Я выхожу из ТЦ, где затесалась нотариальная фирма и усаживаюсь во внедорожник, подготовленный из штаба наших местных человечков.
Уже выучил Якутию как свою вторую Родину, остается добраться бог весть куда. Встреча с Лариской меня словно кнутом погоняет, стимулирует к действу и напрочь отшибает сон.
Я управляю внедорожником, смиренно матерюсь в пробках и только на выезде из города могу надавить гашетку в пол. Алый закат на горизонте прекрасен, отсвечивает густые облака, как жаль, что мне на него насрать. То и дело поглядываю на письмена нотариуса, сравнивая их с маршрутом.
Темнеет. Притормаживаю у нужного поворота и спускаюсь с асфальта в поле, заросшее полуметровым сухостоем.
Думал, корявая линия обозначает добротную пусть и земляную дорогу, но нет. В Новые Мошонки ведет заячья тропка. Хорошо, что у меня внедорожник.
До бешенства медленно мне приходиться ползти по кочкам. Лоб потеет, спина тоже. Я почти догорел от нетерпения. Сотню раз успел прокрутить наш сценарий встречи в голове и его различные исходы, но это не то. Нереально нафантазировать настоящие чувства, пока не узришь воочию облупленную табличку с названием Мошонок.
Я вижу гнилые заброшенные дома по соседству с жилыми избушками. Такое ощущение что здесь вообще все вымерли, но я-то знаю именно в этом тленном месте, посреди гор и тайги Олеся прячет мою дочь.
Душой порываюсь разворотить первый же дом, а потом следующий пока не достигну цели. Но я понимаю, что сейчас нужно действовать холодно, осмотреть деревню на наличие путей для побега Олеси. Ведь от матери Лариски можно ожидать чего угодно, не сомневайтесь.
Переключаю свет фар на ближний и крадусь вдоль деревни. Гул от мотора предательски разлетается эхом. Здесь очень тихо, собаки не лают и если где-то пёрнет шмель, то вы обязательно услышите. Я бы услышал.
Двигаюсь к самому отшибу и вижу деревянную избу, единственную выкрашенную голубой эмалью. Окошки в белую. И дворик прополот, кажется, тут мне подскажут, где находится обитель Кабанчиковой.
Заглушаю авто, накидываю спецовку. Со скрипом толкаю кривую калитку, давлю берцами дорожку из насыпного камня. Я подхожу к первому окну и хочу заглянуть внутрь, но хлопковые занавески скрывают обзор. Внутри горит тусклый свет.
Обхожу с другой стороны и вновь припадаю к запылившемуся стеклу. Я вижу… блондинку и лишь на долю секунды застываю, поддавшись ее очарованию.
Ухмыляюсь, пячусь на шаг, не сводя глаз от окна. По ту сторону стекла Олеся носится из комнаты в комнату. Торопится. Кажется, она догадалась, кто явился этой ночью. Кто не спал, не жрал, умирая от воспоминаний. Что ж. Она снова решила сбежать?
