ты будешь скромно молчать и запоминать, — советовал мой «муж».
Я снова улыбнулась. В голове никак не замолкал голос отца о послуш-ных жёнах. Раз так будет лучше, подчинюсь. Буду молчать и запоминать.
Обед. Я ожидала, что он пройдёт как-то натянуто для меня и Ричарда.
Всё ждала, когда чета Джонс начнёт задавать каверзные вопросы. Но хо-хотушка миссис Джонс (просившая, кстати, всех называть её по имени
Элиза), и слова не давала никому сказать. Она без конца рассказывала только ей смешные истории из своей же жизни. Пила вино из личных за-пасов капитана, который растерянно чуть ли не считал количество выпитых ею бокалов. Наверное, откупоривая третью бутылку Тавель, и наливая её розовый нектар в бокал нагловатой миссис, капитан тысячу раз пожалел о своём добром сердце. Не позволь Джонсам подняться на палубу
«Анны-Марии», бутылки с дорогим вином были бы целы.
Муж Элизы, как положено в таких семьях, отличался ангельским терпением. Он, словно монах давший обет молчания, не произнёс за весь обед ни слова. Мистер Джонс тихо сидел и ел, тщательно пережёвывая пищу.
Забегу вперёд. За всё наше плаванье я так и не услышала голоса мистера
Джонса. Зато Элиза утомила меня. Под конец я скрывалась от неё, прося
Фани говорить надоедливой особе, что у госпожи жуткая мигрень.
Миссис Джонс так увлечённо беседовала сама с собой, что не замечала недовольства других участников обеда. И когда капитан, вставая с кресла, сказал:
— Дамы, джентльмены, я очень рад, что на моём корабле собралась такая хорошая компания. За разговором обед пролетел незаметно и если вы не возражаете, я вынужден приступить к своим прямым обязанностям.
Меня ждут дела на палубе.
Это был прямой намёк, пора расходиться. Терпение капитана Рэндала иссякло. Мой «муж» тоже поддержал инициативу хозяина кают-компании.
Поднимаясь, подал мне руку со словами:
— Милая, не хочешь прогуляться по палубе. После обеда неплохо подышать свежим морским воздухом.
Впервые за наше знакомство, я с радостью приняла его предложение.
Отдохнуть от неугомонной Элизы звучало заманчиво. Но не тут-то было.
Миссис Джонс подскочила со стула и, всплеснув в ладоши, громко сказала:
— О, я составлю вам компанию!
В лице поменялся не только Ричард, но и все присутствующие. Один мистер Джонс привыкшей за двадцать лет совместной жизни к такому по-ведению жены, не повёл и ухом. Он продолжал спокойно сидеть за столом и уплетать кусочек мясного пирога.
Странная парочка. Муж, словно глухонемой, и жена, не имеющая пред-ставления о воспитанности.
Слава богу, первый помощник капитана мистер Бишоп, заметив наше замешательство с ответом наглой миссис, пришёл нам на помощь.
— Элиза, — исполнив её просьбу обращаться к ней по имени, сказал он, — а не составите мне компанию? Я большую часть времени провожу в море, и женское общество нечасто радует меня.
Элиза чуть ли не запрыгала от счастья. Сама, подхватив под руку нового кавалера, поспешила с ним удалиться. Мистер Джонс опять не возмутился. Мы все переглянулись, не понимая жалеть нам его или злорадство-вать над чрезмерным равнодушием к собственной жене.
Ричард точно позлорадствовал. На его лице появилась ухмылка. А вот капитан Рэндл, покачал головою и тяжело вздохнул. Как потом мне стало известно, не просто так вздыхал капитан. Его помощник обожал замужних женщин, такой комплекции, как у миссис Джонс. Концу плаванья только ленивый не надсмехался над ветвистостью рог мистера Джонса. Что он, кстати, с присущей ему невозмутимостью пропускал мимо ушей.
Прогуливаясь по палубе под руку с Ричардом, я заметила, что не только моряки пожирали меня глазами. К ним присоединились и солдаты.
Праздно шатаясь по кораблю, они косились на меня. Правда, стоило
Ричарду бросить в их сторону злобный взгляд, как те виновато опускали глаза или вовсе отворачивались. Солдаты подчинялись полковнику и вместе с ним должны были составить пополнение личного состава в Рэд-Ривер. Я старалась удержать подол платья. Ветер поменялся. Хоть и был тёплым, но его сильные порывы поднимали юбки, неприлично выставляя напоказ мои лодыжки и кружева панталон. Вот эти моменты и пытались уловить солдаты с матросами.
Погода была чудесная. Голубое небо, яркое солнце и свежий воздух.
Гулять и гулять по палубе, наслаждаясь этой красотой. Но, вожделеющие взгляды мужчин, меня смущали. Настроение от этого портилось. Ещё и громкий хохот миссис Джонс, заставлял всё время вздрагивать.
Не от страха, а скорее от неприятного чувства, что вызывал её глупый смех. Смех не леди, а непотребной девки. Иногда так смеялась мисс Луиза, когда пела какую-нибудь пошлую песенку.
Удерживая подлетающий подол платья, я спросила Ричарда:
— Солдаты на корабле прибыли с вами из Англии?
Почему меня интересовал этот вопрос? В моём положении он был вполне приемлемым. Если солдаты плыли с полковником через атланти-ческий океан, то знали, что их командир путешествует без супруги. Поэтому их жадные взгляды объяснимы. Они могли предположить, что я не жена полковника, а любовница. По сути, это было правдой. Только в нашем случае, чем меньше людей знали правду, тем лучше. И мне не хотелось носить на себе клеймо падшей женщины. Будь у меня выбор между бесчестием любовницы и монастырём, я бы выбрала второе.
Опять же, монастырь рабов не принимал в качестве сестёр во Христе.
— Нет, — последовал ответ, — солдаты, плывшие со мной, остались в Сент-Огастине. Здесь вынужденные добровольцы.
— Вынужденные добровольцы? — переспросила я, не понимая смысла этого словосочетания.
— Это те, кому грозили выговоры, разжалование, наказание, но приняв предложение о службе на границе колонии, их проступки списываются, —
пояснил полковник.
Ясно, нас сопровождают преступники. Не лучшая компания для такого опасного путешествия. Вряд ли на таких солдат можно с уверенностью по-ложиться в трудную минуту. А вспомнив, что говорил о себе сам полковник, я совсем разволновалась. Его назначение тоже следствие какого-то серьёзного проступка. Меня и Фани всю дорогу будут окружать военные, которых сослали исправляться в земли индейцев. Даже не знаешь, кто окажется кровожаднее цивилизованные мужчины или дикари.
Мы поднялись по ступенькам на капитанский мостик. Мистер Рэндл смотрел в подзорную трубу и довольно улыбался.
— Чем же вызвана ваша улыбка, капитан? — спросил мой «муж», — Уж не миссис Джонс вы увидели за бортом?
Они оба засмеялись. Меня такая злая шутка не развеселила. Элиза то-же вызывала во мне неприязнь, но вот видеть её барахтающеюся в открытом море, мне бы не хотелось.
— К сожалению, нет полковник, — опуская подзорную трубу, ответил капитан. — Моё хорошее настроение связано со скорым расставанием с этой особой. Ветер попутный и если не поменяется, то наше плаванье сократиться на несколько дней, — образовал и нас мистер Рэндл.
— И ваши
