настроение связано со страхом путешествия по морю, а я всего лишь думала: как далеко увозит меня судьба. Сначала по морю в Джеймстаун. Потом по суши до самого северного форта на западе Виржинии. Там нет ничего и никого. Если в самой колонии ещё были города и поселения, то к её окраинам западнее или севернее уже сплошной непокорённый край непроходимых лесов, кишащий зверями и индейцами. Письма туда прихо-дят редко, только с путниками. А кто сам по доброй воле захочет проде-лать такой опасный путь? Разве что мой «муж» и то, его вынудили обстоятельства.
Сидя за столом, я испугалась, что долгожданная свобода в радостном письме для меня, так и не дойдёт до адресата. Затеряется на бескрайних просторах Виржинии и мне придётся жить с полковником целый год, а может и больше. А что если он умрёт от стрелы дикаря или лихорадки? Как быть потом? Снова торги?! Или вынужденная ложь, как защита от рабства.
После ужина Фани было дано распоряжение собрать вещи. Последнюю ночь в гостинице мы провели по отдельности. И в этот раз полковник не настоял на близости, уснув на кушетке.
Я не смогла сомкнуть глаз, прислушиваясь к его сопению. Смотрела на полную луну в небе. И даже когда первые лучи солнца коснулись стен спальни, меня не сморил сон. Всё-таки сушей было бы дольше и лучше для меня. Гонец от мисс Ричмонд смог бы нас догнать ещё на подступах к Виржинии, а так, что быстрее корабля? Только другой корабль.
«Анна-Мария» — большой и красивый фрегат. Поднимаясь по трапу я, вертела головой по сторонам. На палубе нас встретил капитан.
Сняв шляпу, представился:
— Капитан Рэндл к вашим услугам, миссис Монтгомери, — и после кивнул моему «мужу» в знак приветствия. — Полковник, вы не говорили, что у вас такая красивая жена. Глаза способные сразить наповал, точнее пули!
Сразу видны испанские корни! — одобрительно воскликнул он. — Моя Эс-меральда из Веракруса, но вот её предки испанские идальго, осевшие в Мексике.
Я смущённо опустила глаза. Всё-таки капитан не скрывал своего восхищения. Я бы даже сказала, откровенно рассматривал меня. Ричарда такой интерес моряка нисколько не задевал, а, наоборот, заставил гордо вы-пятить грудь.
— Я распорядился выделить вам и вашей красавице жене большую каюту. Рядом с ней маленькая коморка с кроватью. Думаю, вполне подойдёт для служанки, — говоря это капитан, бросил равнодушный взгляд на Фани позади меня. — И с нами до Джеймстауна поплывёт ещё одна семейная пара. Мистер и миссис Джонс. Знаю, что по договору корабль только в вашем полном распоряжении, но отказать им я не смог.
Полковник сильнее прижал меня к себе, изображая заботливость. Ветер был северный и чуть прохладный с утра.
— Думаю, Лилия не будет против компании, и наше плавание пролетит быстрее с новыми знакомыми, — весело говорил Ричард, как будто моё слово что-то могло решить.
— Миссис Монтгомери, я не слишком вас расстроил? — улыбаясь, осве-домлялся капитан фрегата.
Попутчики на корабле меня не смущали. Меня насторожило, что знакомство может быть опасно для нашего маскарада с полковником. Любые простые вопросы, такие как: «А сколько вы женаты?», «Откуда вы родом?»,
«В какой церкви венчались?», могут стать фатальными для меня и Ричарда. Мы ведь так и не придумали историю нашей семьи. Полковника почти не было дома, а когда он появлялся, я старалась избегать оставаться с ним наедине. Боялась, что Ричард решит, предъявить права на большее, чем сон на кушетке.
— Нет, я не против попутчиков, — натянуто улыбаясь, ответила я.
— Тогда жду вас в кают-компании к обеду. Путь неблизкий. Будем зна-комиться.
Капитан поцеловал мою руку и, отвесив поклон, отошёл.
Наша каюта действительно была просторной по меркам корабля и находилась на одной палубе с каютой капитана.
Корабль только поднял паруса и начал отшвартовываться, а горничной уже немоглось, и я отпустила её передохнуть. Шатаясь из стороны в сторону девушка, то беднела, то зеленела от приступов тошноты. Я почему-то чувствовала себя довольно хорошо, хоть никогда не путешествовала морем. Но, для всех присутствующих на «Анне-Марии», жена полковника
Монтгомери пересекла с ним вместе Атлантический океан.
Усаживаясь на узкую кроватку, я с горечью отметила, что больше спальных мест в каюте нет. Как, кстати, и кушеток с креслами. Стол, ножки которого прибиты к полу, чтобы во время шторма не катался по каюте.
Сундук для вещей, пара стульев, тумба с тазом и графином — весь скудный интерьер просторной каюты. Наши поставленные друг на друга сунду-ки и коробки с вещами, немного сужали пространство, делая его более или менее обжитым. Обжитым, но скучным и серым. Даже синий пейзаж в маленьком окошке не разбавлял эту унылость. Смотря на блики солнца на воде, я вспомнила, что это лучшая каюта. Лучшая каюта, потому что находится на первой палубе. Вот остальным пассажирам и команде корабля так не повезло. Их спальные места располагались под нами, и окошек там не было. Насладиться чистым воздухом и лучами солнца они смогут, только выйдя на палубу.
— Я не была никогда в Англии и не умею лгать, — всё ещё глядя в окошко, задумчиво сказала я.
— Зато мне это даётся легко, — подходя ко мне, сказал Ричард. — Ко-ролевский двор самая лучшая школа в постижении искусства лжи, Лили.
О, мой «муж» был придворным. Баловень судьбы. Неудивительно, что у полковника такие манеры, словно весь мир и люди вертятся вокруг него.
Что же такое он натворил, раз пришлось отказаться от беззаботной жизни, полной приёмов и балов? Какой проступок совершил, что вынужден год отсиживаться у чёрта на куличках? Не королеву ли соблазнил, мой «муж»?
Подумав об этом, я сама не заметила, как мои губы растянулись в улыбке.
Лишиться всего из-за вожделения, не глупо ли? Как слабы мужчины перед собственными желаниями. Родись я в Лондоне, то уже бы усвоила этот урок и без труда манипулировала сильной половиной человечества. Но, я родилась на плантации близ Сент-Огастина. Отец дал нам с Изабель христианское воспитание, внушив догмы повиновения и подчинения. Папа сам, часто говорил: «У женщины есть только одно право, быть послушной и честной женой». В тот момент я готова была рассмеяться над словами «послушной» и «честной». Я собиралась послушаться своего «мужа»
и честно лгать о нашем браке.
— Я сказал что-то смешное? — голос Ричарда совсем рядом, оторвал меня от размышлений над превратностями судьбы.
— Нет, — посмотрев на него, ответила я, — это не вы сказали смешное.
Это вся эта ситуация смешна.
— Раз тебе так смешно, то будет лучше, если я буду отвечать на вопросы, а
