подруги.
— Алё, гараж! Тебя точно не опоил этот синий свитер?..
Решка расхохоталась.
— Честно — Нюр, я сама не понимаю. Ничего. Ни правда это или ложь, ни зачем я его встретила, ни чего я вообще хочу… Просто… знаешь, словно жизнь моя остановилась тогда и все эти годы её пожирала пыль, и всё было бессмысленно, а теперь вдруг снова колесо закрутилось… И снова будто бы всё возможно…
И ответы — не только в небе, из которого зимой иногда сыплется снег.
— Что возможно?.. — протянула скептичная Нюрка. — Вот писать она перестала, а всю эту идеальную дурь из головы так и не выбило! Хоть за клавиатуру садись и текстом тебя записывай!
— Ну, я не знаю, что… Не просто ведь так я его встретила. Он точно что-то знает…
Аня резко встала, выключила чайник, разлила кипяток по чашкам, бросила чайные пакетики. Но долго молчать не выдержала:
— И что ты будешь делать? Выслеживать парня, который тебя бросил?
— А что, если не бросил? Если его заставили? Если ему помощь нужна?
— Прошло семь лет, даже если, уже поздно — поверь. У него уже дети наверняка.
— Вот же Нюрка, не полные семь лет ещё! — воскликнула Даша. — Да и если продолжу жить в пыли, я ж себя живьём похороню, ты прекрасно знаешь. Где твоя авантюрная жилка, вообще? Менеджмент съел?
Берестова засмеялась и пригубила чай с ложечки.
— Моя авантюрная жилка говорит, что надо бы заявиться в этот “Синий свитер”. Хочу посмотреть на это всё. А потом выдам вердикт. Вставай, пошли.
— Сейчас?!.
— А что? Пятница, вечер — самое время потусить. Оденься-ка не по-учительски, а как в прошлом — сказочно и прочее. Коль хотим свитера разговорить, надо быть во всеоружии.
— Но я…
— Опять сочинения будешь проверять и мандариновый чаек попивать под "Таверну" свою? Без разговоров, Русалочка, пришла пора стариной тряхнуть!
* * *
В “Синем свитере” ничего за эти несколько часов не изменилось — окон в помещении, оказывается, вовсе не наблюдалось. Над барной стойкой — сверкающее королевство стекла. Посетителей, правда, сделалось намного больше — практически что толпа. Да и музыка с джаза и ретро сошла на рок. Но всё равно… уютно. Хоть одновременно и хочется бежать прочь.
Даша неуверенно повела плечами — в этом красном платье она почти никуда не выходила, но любила его всею душой, и что могло подойти лучше. Чуть подкрученные Нюркой локоны уложила шпильками. Сама Берестова не отставала: блестящее платье-футляр, яркий макияж, гладкая причёска… Куда делись студенческие времена, теперь они обе — леди. Аня ориентировалась как рыба в воде.
— Симпатичное местечко, и как это я о нём не слыхала… Идём, подруга, займём столик для начала, а там и оглядимся, — Берестова потянула Стрельцову под локоть вглубь бара, и вдруг воскликнула: — О, лопни мои глаза, это ж Тёма! Тёма Арестов! Кого я вижу!
— Он с Катей расстался, если что, — сообщила Даша подруге, уже устремившейся в сторону их бывшего однокашника.
А то Нюрка наломает дров сейчас, а когда тебя бросают — это тяжко, она-то знает…
— Эх, одни несчастные тут со мной… — рассмеялась Аня, качая головой.
— Да нет, у них все конкретно и с точками над “и”, не так туманно, как у меня. Она просто ушла и сказала, что у неё другой. Вроде, замуж скоро выходит.
— Бедняга… — сочувственно протянула Анька и протиснулась к столику парня: — Привет, Тёмыч!
Тот не слишком изменился — всё так же стригся под машинку и напяливал серый свитшот; разве что в уголках глаз скопилось прилично так грусти.
— Какие люди! — вскочил Арестов, едва не опрокинув стул и бросился обниматься. — Нюрка, Решка! Вы-то тут как?
Даша поморщилась — никогда не любила и не понимала эту студенческую церемонию обниматься и целоваться в обе щеки, но так уж надо, коли кому рад. А Тёмке она была рада, сто лет не виделись. Едва ли не с того памятного квартирника. Потом она в академ канула, чтобы… неважно, а он позже с Катей в столицу переехал да и расстался едва ли не сразу, слухи ходили.
— Пришли разнюхать что тут да как, а на тебя наткнулись, — деловито сообщила Аня. — Сам-то как? Решка говорит, вы с Катькой — кранты?
— Эх, девочки, кранты, так кранты… Вернулся вот и на доктора замахнулся, а вечерами топлю печаль в вине, как говорится. А ты, Решка, никого себе после принца не нашла?
Даша сжала губы и бодро замотала головой. Артём кивнул.
— Понятно, роман у вас был хоть и короткий, но бурный, это все помнят… — в ответ на Анин предупреждающий взгляд Арестов поднял ладони и рассмеялся: — Пардон, уже затыкаюсь… Прости, Дарьюшка, дурака, как Сигизмундыч сказывал… Значит, одна Нюрка у нас — товарищ печалями необремененный… Тогда пусть она угощает.
Аня медленно погрозила пальцем.
— Ах, впрочем, я и забыл, ты же по Звёздному сохнешь, — реабилитировался Артём. — Тогда я закажу, что вы скажете насчет адвоката? Он тут потрясающий.
— СохЛа — выражайся правильнее, филолог. Да и я ж без всяких надежд — так что ничего не разбивалось, как у вас, несчастные вы мои. Давай сюда шоты, принято.
— А что такое шоты? — уточнила Даша. — И адвокат нам зачем?
— Ох, Русалочкой была, Русалочкой и осталась ты, Решка… — хохотнул Тема. — Ликер такой голландский на основе желтков яичных. А шот — это порция на глоток.
— Сегодня мои алкогольные познания неожиданно расширились, — признала Даша.
Она и не знала, что заказать, и как, и сколько, и вообще… Не в своей тарелке ей тут было, она только по сторонам и оглядывалась, не появится ли Дерек. А остальное — неважно. Пусть Нюрка его потрясет, чтоб уж точно знать, есть это четвертое измерение или нет.
— Эй, пошли к барной стойке, там все и узреешь, — потянула Аня, — местечки освободились, видите? Тём, ты не смотри на Решку, она к таким местам непривычна…
— Да я ж понимаю, Русалочка, я до Катьки тоже разве что на пиво выбирался. А потом… Эх, да что там… пути у нас разошлись. Катька — корпоративная жизнь, все дела… Крутые шишки, заграничные поездки… А я, — Тема махнул рукой и опрокинул в горло шот. — А, да что там… Столица людей меняет, Решк, не советую, вот и хорошо, что ты за своим принцем не поехала…
Даша отвлеклась вынюхивания стопки с "адвокатом" и приподняла брови. Ну, кто его знает… Хотя бы в курсе была бы… А так — пропал вникуда. В другое измерение, хах. Скажешь — засмеют.
— Дело не
