Он открыл портфель, перебрал документы и вытащил большую фотографию, которую и протянул Учителю.
— Этот портрет, — продолжил он, — по праву займет свое место среди портретов друзей и благодетелей Ашрама, украшающих эти стены…
Учитель поднял высоко над головой фотографию, чтобы все ученики смогли ее увидеть. Леа сжала руку Андуза.
— Он ошибся, — сказала она. — Это не Патрик Нолан.
Окаменевший Андуз превратился в комок нервов.
— Это не Патрик. Я уверена. Очки носил Че. А у Патрика были усы.
— Замолчи, — зашептал он. — Я тебе объясню потом…
— Что ты мне объяснишь? Я вполне в своем уме. Ты нам сам так сказал… Думаешь, я не помню?
— Пожалуйста, замолчи.
К ним обернулись несколько лиц.
— А! Ну нет, — сказала Леа тихо. — Если Фильдар или Блезо…
Она вдруг замолкла. Андуз понял, что она обнаружила истину и это ее потрясло. Тем временем Карл прикреплял портрет к стене. Патрик через очки, казалось, наблюдал за залом печальными глазами. Его правая рука опиралась на костыли. Леа посмотрела на Андуза.
— Но я не могу допустить…
Она сделала движение, чтобы отодвинуть в сторону двух учеников, стоявших перед ней. Андуз ее задержал.
— Вы мошенники! — воскликнула она.
Ее голос затерялся в поднявшемся гаме, поскольку все присутствующие столпились около мадам Нолан, желая пожать ей руку.
— Выйдем, — сказал Андуз. — Ты должна меня выслушать.
Он вытолкнул ее в пустой вестибюль. От ярости он стал заикаться.
— Ты спятила?.. Патрик или его брат, какая разница?
Молодой инспектор появился на пороге вестибюля и закурил сигарету. Андуз хотел увести Леа подальше. Она принялась отбиваться:
— Отпусти меня… и постарайся говорить откровенно… Это чей портрет?
— Патрика.
— Тогда почему ты хотел нас заставить поверить, что Патриком зовут другого?
— Из-за наследства. Если Патрик умрет первым, то его состояние перейдет к брату. Но если он умрет последним, то наследником становится Учитель… И к несчастью, он умер первым… Чуть раньше! Но условия завещания все же остаются в силе.
— Идиотизм, — сказала она. — Тебе следовало подумать, что…
Она сдавила руками уши, стиснула лицо пальцами, как бы борясь с невыносимой болью.
— Нас было четыре свидетеля, Поль!
— Но никто из вас не знал в лицо братьев Нолан. Кроме меня. Вы не могли отличить Патрика от Че, ведь он не носил обручального кольца. Меня охватило возбуждение… я действовал на благо общины. Когда приехали жандармы, все уже давно закончилось. Они записали наши свидетельские показания.
— Но послушай… они же изъяли документы обоих погибших, их паспорта с фотографиями!
— Ну и что? Они же не собирались устраивать вам перекрестный допрос, предъявив фотографии!.. Пять человек утверждали, что Че скончался раньше Патрика. Разве этого недостаточно?
— Нет! — упорствовала Леа. — Нет. Этого недостаточно.
Инспектор наблюдал за ними издалека.
— Прошу тебя, — сказал Андуз. — Подумай. Мы не обездолим мадам Нолан. Она богата.
— Ты нам солгал, — продолжила Леа. — Мы не могли догадаться, кто из них был инвалидом. Но достаточно, чтобы один из нас совершенно без злого умысла в разговоре упомянул о какой-нибудь детали, как истина стала бы очевидной… Ты знал, что мадам Нолан собиралась приехать?
— Да.
— И ты знал, что она начнет задавать нам вопросы?
— Да… Она или ее адвокат.
— Вот именно. И если бы Ван ден Брук или Блезо сказали, что тот, кто с усами, пытался что-то произнести, или же чтобы Фильдар рассказал, как он стал на колени перед ним…
Андуз молчал. Он больше не мог воспрепятствовать мрачной работе мысли Леа, идущей к логическому концу.
— Они умерли, — прошептала она. — А я? Если бы я присутствовала при агонии Че, если бы видела то, что видели другие, я тоже умерла бы, не так ли?.. Это ты… Да, это ты… Я теперь хорошо понимаю… Но вы чудовища. Ты и твой Букужьян. Вы чудовища!
Она повысила голос, и инспектор, охваченный любопытством, переступил через порог.
— Пойдем в парк, — сказал Андуз.
Он протянул руку. Она отшатнулась.
— Не прикасайся ко мне. Он был в курсе, да?
— Нет. Клянусь, что нет.
— Значит, ты его обманул! Надо же, как ты любишь деньги!.. Ашрам распался, твой Учитель предан… может, его даже арестуют… и все это из-за гнусной корысти. Знаешь, кто ты?.. Ну…
Он схватил ее за горло.
— Нет! — крикнул он. — Только не это! Неправда. Я не виновен, Леа. Я ничего не замышлял. Все произошло помимо моей воли.
— Эй! Вы там!
Инспектор устремился вперед. Андуз отпустил девушку, она упала на колени. Она задыхалась, но ей еще хватило сил крикнуть: «Будь ты проклят! Проклят!»
Андуз пустился бежать, обогнул дом, увидел бывший гараж, устремился туда, закрыл дверь на ключ. Он запыхался. Выиграть время! Прийти в себя! Кто-то застучал кулаком в дверь.
— Андуз!.. Откройте!.. Откройте!..
Андуз оглянулся кругом. Он пропал. С потолка свисал канат. Еще одна примета. Последняя. Учитель говорил правду. Столько примет вокруг, а он ничего не понял. Он принес стремянку, сделал скользящую петлю.
— Андуз!.. Это я, Бернар… Откройте!
Он просунул голову в петлю. Теперь он знал, из какого прошлого пришел… какого Учителя предал когда-то давно. И в каждой новой жизни он начнет все сначала. Он обречен предавать во веки веков.
— Это не моя вина, — сказал он.
Ударом ноги он опрокинул стремянку.
