точно немые стражи. – Их умы слабы и запуганы. Они едва в состоянии прожить вторую жизнь, которую им подарили. Я, наоборот, делаю им одолжение. На самом деле будет лучше подарить эти тела людям, которые в состоянии лучше ими воспользоваться.
Мэва каким-то образом убедила себя не только в том, что поступает абсолютно правильно, но и в том, что моим друзьям это тоже пойдёт на пользу. Как можно воззвать к рассудку того, кто уже давно отринул его доводы?!
У меня дрожат руки, я засовываю их в карманы юбки:
– Как ты вообще до всего этого додумалась?! Я не понимаю, как ты узнала о подобном ритуале, особенно после того, сколько лет была цветком.
Мэва пристально смотрит на меня.
– Ты умна. Это меня радует, – говорит она. – После того как ко мне вернулся человеческий облик и я узнала, что моя семья исчезла, я пошла к леди Эшлинг. Я собиралась уничтожить её, но она предложила мне помощь. Это было неожиданно, но я согласилась. Мы заключили сделку.
У меня внутри похолодело. Сделка с леди Эшлинг по определению не может означать ничего хорошего.
– Зачем ты это сделала? Ей нельзя верить. Ни на йоту. Она всегда преследует только свои интересы.
Мэва пожимает плечами:
– Я прекрасно сознавала, что она меня использует, когда пошла на это, и я в точности знаю, для чего я ей нужна. Суть в том, что я тоже использую её. Я не слепа. Но чтобы вернуть всю свою семью, я готова заплатить любую цену.
Мне страшно задавать следующий вопрос, но я не могу промолчать:
– О чём вы договорились?
– Тебе это знать не нужно. Я твоя мать. Я обо всем позабочусь, тебе ни о чём не стоит беспокоиться. Иди сюда.
– Я уже беспокоюсь. Я должна знать, что это за сделка. – Я скрещиваю руки на груди.
Она неодобрительно качает головой:
– Ладно, я расскажу. Но у меня всё под контролем. – Она делает глубокий вдох, и я непроизвольно заглядываю в её мысли. Несмотря на такое заявление, у неё тоже есть сомнения по поводу этой сделки. Нужно только найти способ зацепиться за эту мысль и вытащить её на поверхность. Но не успеваю я нырнуть глубже, как Мэва продолжает: – Мы сошлись на обмене. Она расскажет мне, как воссоединить мою разрушенную семью, – тут она смотрит на меня с лёгким сожалением, – а я в свою очередь кое-что ей принесу.
– Что ей нужно? – спрашиваю я в ужасе.
Мэва только отмахивается:
– Не важно. Она сказала, что я должна отыскать призывателя душ и что с его помощью можно вернуть мёртвых в новые тела, – её глаза буквально светятся отчаянной тоской. – Она назвала его имя и место, где его видели в последний раз.
Я вздрагиваю:
– И где же?
– В Рен, как это ни забавно. В твоей деревне. Вернее, в нашей деревне.
От изумления я открываю рот:
– В Рен?!
– Ну да. Вышло так, что наши цели чудесным образом совпали.
Мой мозг силится быстро обработать это неожиданное откровение. Журнал, который она украла у Коннора, наверняка был написан призывателем душ. В том отчёте, который нашла Рэйчел, упоминалось о призывателе душ, который сумел избежать когтей леди Эшлинг, потому что, когда она туда приехала, его не было в деревне. Если Мэва искала призывателя душ, это объясняет, почему она сохранила ту карту, на которой обозначена Рен. Я только не понимаю, какая ей от этого польза, если всё, что осталось от деревни, давным-давно погребено под водой.
– Вот почему ты так хотела нам помочь и привести в Архивы. Ты думала, нам что-то известно о призывателе душ! – У меня сжимается сердце. – В тебе нет сочувствия ни ко мне, ни к Себастьяну. Совсем нет.
Мэва протягивает ко мне руки, но я пячусь от неё.
– Это не так. Я привязалась к вам обоим. Разве тебе не хочется, чтобы Себастьян на самом деле стал твоим братом? Так и будет, если ты поможешь мне его вернуть.
Черты Мэвы озаряются зловещим светом этой надежды.
– Ни за что, – говорю я громче, чем хотела. Мэва мрачнеет. – Леди Эшлинг наверняка потребовала что-то очень ценное за такую информацию.
Мэва фыркает:
– А тебе непременно надо узнать, да? У меня всё под контролем. В обмен я согласилась выследить для неё дарителя.
О нет! Даритель может наделить кого-либо магией.
Леди Эшлинг хочет вернуть свой дар. И для этого использует мою маму. Она играет на отчаянии Мэвы и позволяет ей думать, что у неё всё под контролем. Я не сомневаюсь, что леди Эшлинг тщательно продумала свой план. И если магия к ней вернётся…
Мне страшно даже подумать, что тогда будет.
У меня ноет голова, и я сползаю по стене пещеры, обхватив себя руками:
– Нет-нет-нет, Мэва, нет. Это так ужасно, об этом даже говорить не стоит. Она просто снова поработит тебя и всех нас.
– Вряд ли. Я заставила её обменяться рукопожатием в знак заключения сделки и сделала так, что она на собственной шкуре почувствовала свои же методы. Она пообещала, что, когда снова обретёт силы, оставит меня и мою семью в покое. И она знает, что, если покусится на моих близких, я не раздумывая подчиню её.
– А если она не сдержит обещания? Если нанесёт удар исподтишка?
– Больше ей меня не одурачить, и она это знает.
– Но это слишком рискованно.
– Я уже сказала: я готова заплатить любую цену, чтобы вернуть свою семью, – Мэва выпрямляется. – Сейчас уже поздно. Ты должна немного поспать. Завтра мы вернём Себастьяна и вместе будем искать призывателя душ. – Она выходит из пещеры, оставив на страже Меланту.
Я пытаюсь услышать мысли давней подруги, но Мэва держит её сознание в ежовых рукавицах. Я слышу только её слабые крики о помощи. Она меня не слышит. Это невыносимо: быть вместе со своими друзьями и новообретённой матерью – и знать, что все они, сознательно или нет, но действуют против меня.
Я сворачиваюсь калачиком на земле у костра и безвольно плачу, пока слёзы не иссякают и я не проваливаюсь в сон.
Глава двадцать четвёртая
На следующее утро я просыпаюсь не от солнечных лучей – кто-то трясёт меня за руку.
– Иди поешь. И мы пойдём, – говорит Мэва.
Я протираю глаза:
– Куда?
– За Себастьяном. Забыла? – она смеётся. – Мы приведём его сюда, а потом отправимся далеко-далеко: я догадываюсь, где сейчас может быть призыватель душ.
При этих словах я резко сажусь прямо:
– Ты знаешь, где он?!
– Думаешь, я бы пошла на такой
